Алексей Черкасов - Сказания о людях тайги

— У большевиков были агентом? Без вранья!

— Спаси бог! — размашисто открестился протодиакон. — За што бы меня в тюрьму упрятали?

— В качестве «наседки» могли держать!

— Спаси бог! Среди воров и картежников?

— Какая у вас была кличка в жандармской охранке?

— При царе? — протодиакон поскреб скрюченными пальцами в сивой бородке. — «Иеронимом» подписывался, в честь святого. А в прошлом году и с девятьсот одиннадцатого: «Исидор Ужурский». По месту рождения. Отец-то у меня богатый был, да развеялось богатство дымом — братья пустили на ветер, да еще сестра Таисия, любимица покойного папаши, немало выудила денежек и дом двухэтажный купила потом с Ковригиным в Красноярске. Вот и объехали меня братья с сестрою на саврасых! — сетовал Сидор Макарович.

— Та-ак! — Капитан закурил папиросу и глубоко затянулся. Ему необходимо выудить из протодиакона важные сведения, чтобы на время будущее обезопасить себя.

Протодиакон почувствовал на себе давящий взгляд, смутился: что нужно лобастому капитану?

— Размотаем главное, — начал капитан, и в упор, как из револьвера: — Под какой кличкой в жандармской охранке работал Сергей Сергеевич Каргаполов?

Протодиакон не ждал такого вопроса — испугался:

— Тайны сии не разглашаются, господин капитан. Знаете?

— Знаю! Потому и спрашиваю, — оборвал капитан. — Вы теперь будете работать со мною, а у меня — иные принципы. Ясно? Ну!

— Сергей Сергеевич, как губернский комиссар, стоящий над вами, как начальником политического отдела, может меня привлечь за разглашение тайны.

— Это не ваша забота! Моя. А вы — помалкивайте! Ну?!

— При жандармском ротмистре Головине Федоре Евсеевиче он подписывался «Тихим». Да и держался тихо, не шумливо. Ну, а под какими кличками работал с девятьсот девятого года, мне неизвестно. Он был отозван в Санкт-Петербург его превосходительством Зубовым. Слышали про такого? Работал при Третьем отделе его императорского величества.

— Кличка сотника Дальчевского?

— Господи, господи! — завздыхал протодиакон. — К чему вам, господин капитан? Время прошедшее. Не мои сии тайны — государственны, державны. Хотя теперь и нету той державы, дак ведь — правительства уходят, а тайны разведки остаются для всех тайнами. Вы же знаете!

— Не виляйте! Поздно! Выкладывайте! — освирепел капитан, растоптав папиросу.

— Если вам так необходимо, господи! Могу сказать: «Хазбулат» была его кличка. Мы его звали «Хазбулат Удалой».

— Не врете?!

— Обижаете меня, господин капитан. Если уж сказал я, то только достоверное. Старшиною был в группе сыска.

— Верю. Доктор Прутов сотрудничал в охранке?

— Уклонялся. А как по державной практике: если человек в России плавает на казенной должности, то обязательно явно или подспудно состоит в тайном осведомлении. Но доктор уклонялся.

— Понятно. Ваш адрес?

— Пока живу при соборе в комнатушке свечного цеха. Не мог же остаться в доме шурина, хотя дом частично мой. Прикончил бы бандюга Василий или Машевский.

— Бумага у вас есть и все необходимое, чтобы писать? Хорошо! Идите к себе, закройтесь и подробно напишите на мое имя показание о сотрудничестве Каргаполова, Дальчевского и всех, кого вспомните, с охранкою жандармерии. Предупреждаю: подробно! Где, что и как было организовано? Система слежки «клубов», разветвлений, арестов, участие Дальчевского и Каргаполова. Не пугайтесь — от меня не выскочит! Но не вздумайте не выполнить задания. Я не «Тихий»! У меня другая хватка, и это прошу учесть сразу!

Протодиакон уже учел — ноги еле держали.

— Господи! Господи, спаси мя!

— До трех часов дня — ждите меня. Будем вместе брать ваших милых племянниц. Это вас не пугает?

— Претерплю, господи, претерплю, — клонился грудью на посох протодиакон. — Надо обезвредить, что поделаешь! В таком деле родства нету.

Капитан еще не все вытянул:

— Как понимать «протодиакон на выходах владыки»?

— При соборных богослужениях его преосвященства архиерея-владыки я иду с малыми слугами — ипподиаконами, а так и при алтаре помогаю владыке.

— Ясно. Владыко и священники сотрудничали с охранкою?

— Непременно, но чрез особое касательство, как тайну исповеди разглашали, а сие — грех тяжкий.

Капитан призадумался: все лгут и продают рабов господних. Священники, владыки, папы римские, премьеры правительств, все и вся продажно и подчинено великому негласному ордену тайной разведки!

— Позвольте спросить, — проверещал протодиакон. — В какой должности будут при губернском комиссаре полковник Шильников, а так и войсковой старшина Старостин?

— Вы что, видели их?

— Как же, как же! Из этого дома вышли с Сергеем Сергеевичем. Казаков было здесь полусотня, али больше. Вся улица возле дома в конском помете, заметили? Казаками командовал какой-то есаул, должно. В голубом казакине, звероватый на вид, хотя и молодой. А потом, когда Сергей Сергеевич с полковником Шильниковым и войсковым старшиной Старостиным сели в автомобиль, из дома вышли еще три офицера. Ну, спросили: по какому делу? А я им: по политическому. Один офицер назвал вас, что вы, говорит, занимаетесь тюрьмой.

Капитан теперь только понял, откуда возле дома столько конского помета. Он давно сообразил, что здесь были казаки! Какие казаки? Войсковой старшина Старостин, как ему известно, находился в подполье в станице Есауловой, и с ним был брат Кирилла, Андрей Иннокентьевич, сотник. И Гавриил, пожалуй, скрывался в Есауловой. Но — полковник Шильников! Уехали в одном автомобиле встречать чехословацкие эшелоны?! Ну и ну, дела!.. Шильников открыто рвется на большой скандал! Тогда как же мог поехать с ним в одном автомобиле подполковник Каргаполов? Что-то тут неладно! Надо спешить на вокзал.

Протодиакон заметил-таки:

— Ладно ли, господин капитан, что вы в этом мундире? И орден Франции, сапоги, мундир, только погон нету. А ведь, как помню, Сергей Сергеевич ох как поносил развратную Францию!

У капитана Ухоздвигова другое кипело в голове: Шильников с Каргаполовым! Не спелись ли они! За счет чьих голов! Если есаул Потылицын командовал казаками…

— Идите выполнять задание, Сидор Макарович. Не менее пятнадцати страниц текста, предупреждаю. Чем больше текста, тем выше вознаграждение. Это мне крайне необходимо для развертывания работы отдела. А мой мундир пусть вас не смущает; я жандармских не носил.

«Господи, господи, — постанывал Сидор Макарович, направляясь восвояси и боязливо оглядываясь. — Ведь он мне петлю на шею накинул — только затянуть, и — аминь!.. Ох, хо, хо! Куда он тянет, француз проклятый, знать бы… А — крут, крут, яко волк. Ну, да не сожрать ему Сергея Сергеевича — не тот квас. У Сергея Сергеевича всегда два лица: одно для всех, другое тайное, сжует французского путаника! А вот ежли я напишу показание на Сергея Сергеевича, а так и других офицеров по тогдашней охранке, воспоследует мне от самого Сергея Сергеевича препровождение в преисподнюю! Спаси мя господи! Скрыться надо на некоторое время. Да ведь сыщет француз. Агентуру пустит; а есть ли у него агентура?..»