Алексей Черкасов - Сказания о людях тайги

Вечная память мученикам!

Проклятия убийцам!

Долой правительство палачей!

Красноярский комитет коммунистов (большевиков)».

Слышно было, к дому губернского комиссара подошел автомобиль. Прокурор Лаппо выглянул в окно:

— Управляющий губернией приехал с кем-то, — сообщил он, присмотревшись, уточнил: — Коротковский. А ему-то что здесь нужно?

Лаппо моментально убрал пистолет в кобуру, вернул листовку Каргаполову и предупредил комиссара:

— Не спешите, Сергей Сергеевич, Борис Геннадьевич терпеть не может недоказуемых арестов. Надо хорошо аргументировать. Я вас полностью поддерживаю в данной операции; но надо говорить спокойно, убедительно.

— Мы должны действовать решительно, в конце концов. Вы же прокурор! — взвизгнул Каргаполов.

— Разумеется, Сергей Сергеевич, — басил Лаппо, чувствуя себя не вполне уверенным. — Вы имеете главные доказательства: письмо генерала Новокрещинова, показания сотника Бологова, есаула Потылицына и мещанина Подшивалова.

— Есть еще особый свидетель, — напомнил Каргаполов. — Член полкового комитета сводного Сибирского полка, старший урядник Сазонов! Ну, а главные доказательства мы получим в ближайшие три дня.

Ной тылом руки вытер вспотевший лоб. Так вот кто еще выступает свидетелем его разоблачения! Вихлючий комитетчик Сазонов! У жирной свиньи нету никаких других доказательств. И он, Каргаполов, с прокурором Лаппо будут вытягивать нужные показания из самого Ноя и Евдокии Елизаровны. Дуня, понятно, не сдержит страшных пыток и может подписать любые протоколы…

Тем временем управляющий губернией Ляпунов и подполковник Коротковский прибыли в контрразведку по чрезвычайному делу: только что получен пакет из Омска. Постановлением управляющего военными делами Сибирского правительства и решением кабинета министров подполковник Каргаполов снят с должности губернского комиссара.

Коротковский назначен губернским комиссаром. Сам полковник Ляпунов назначен начальником гарнизона, а на его место утвержден Троицкий.

Поднимаясь по лестнице, застланной ковровой дорожкой, Ляпунов сказал:

— Все это, как гром с ясного неба. Здорово же разделался с ним капитан. Уму непостижимо! Считаю, что вовремя убрали эту сволочь, в конце концов.

Коротковский закурил папиросу и угостил Ляпунова.

— Одного не понимаю: где капитан мог достать документы жандармских архивов по Петербургу. Он вам ничего не говорил, Борис Геннадьевич?

— Такие люди, Григорий Пантелеймонович, как капитан Ухоздвигов, для меня абракадабра! Доктор Прутов сказал, что в следственную комиссию капитан доставил бывшего жандармского шпика, протодиакона собора Пискунова, а документы жандармских архивов капитан изъял на квартире у самого Каргаполова, когда тот двое суток сидел в тюрьме.

— Но, Борис Геннадьевич, почему капитан в вагоне Гайды настоял оставить губернским комиссаром Каргаполова?

— Тут ларчик просто открывается, — ответил Ляпунов. — Очевидно, Кирилл Иннокентьевич готовился уничтожить его на уровне правительства. Ну, а относительно меня постарался, понятно, сам доктор Прутов. Адвокат Троицкий для него во всех отношениях фигура более подходящая для управляющего губернией.

Покурив на лестнице, полковники вошли в обширную приемную, где застали офицеров, трех казаков и в уединении, в углу на стуле — Евдокию Елизаровну Юскову, ту самую…

Дуня не растерялась и на этот раз.

— Господин полковник, — обратилась она к Ляпунову. — За ради бога, спасите! Арестовал меня господин комиссар как агента ВЧК. Да разве я зналась с ВЧК?

— Успокойтесь, госпожа Юскова, разберемся, — ответил Дуне Ляпунов и первым прошел в кабинет за двойными дверями, за ним — Коротковский.

Каргаполов носился по кабинету пузом вперед, приземистый, толстоногий, раскрасневшийся, и до невозможности воинственный. Увидев Ляпунова и Коротковского, без всякой подготовки шарахнул:

— В моем комиссариате заговор раскрыт! Заговор! Мною и прокурором приняты экстренные меры! Схвачен один из главных агентов резидента ВЧК! Вот он, полюбуйтесь! — показал он на хорунжего Лебедя. — Полностью раскололся, сволочь!

— Враки то! — отмел Ной. — Сами придумали резидента и агентов и господ полковников пужаете!

— Мооолчаать, красная шкура! — взвыл Каргаполов, памятуя о главном: запугать до икоты управляющего губернией. Чем больше нагнать на него страху, тем вернее заполучить право провести следствие, как бог на душу положит.

Но полковник Ляпунов не испугался на этот раз.

— Господин Каргаполов, — спокойно начал он. — Мы прибыли к вам для выполнения чрезвычайного решения правительства и уполномочены зачитать приказ военного министра Гришина-Алмазова.

Каргаполов повернулся к прапорщику:

— Приказываю: под усиленным конвоем увести в тюрьму арестованного хорунжего Лебедя, агента ВЧК, его сообщников Юскову и Хвостова. Каждого из них водворить в одиночные камеры.

— Приказ отменяю! — круто оборвал Ляпунов.

— Прошу не вмешиваться в сферу моей деятельности, — вздулся Каргаполов.

— Успокойтесь, господин Каргаполов. С сего дня вы сняты с должности губернского комиссара и лишены звания подполковника, — объявил Ляпунов, раскрывая папку. — Имеется на этот счет указание кабинета министров правительства. Мы вас ознакомим. — И зачитал приказ.

Каргаполов на некоторое время онемел, тупо уставившись на Ляпунова. Он снят с должности?! Лишен звания подполковника?! Быть того не может!

— Господин прокурор, — сурово спросил Ляпунов у Лаппо, — как вы могли допустить подобный произвол в комиссариате?

Огромный Лаппо поднялся, отошел от стола, поспешно ретировался:

— У губернского комиссара имелись изобличающие документы на хорунжего Лебедя, и я как прокурор…

— Вы помогали Каргаполову «добыть» эти данные? Мы вынуждены будем поставить об этом в известность министра юстиции, господин Лаппо. Освободите сейчас же госпожу Юскову!

Штабс-капитан Хвостов обратился к Ляпунову с жалобой на распоясавшегося Каргаполова и попросил передать его офицерскому суду чести за оскорбления.

— Успокойтесь, князь. Приказом военного министра вы произведены в подполковники и назначены начальником политического отдела. Губернским комиссаром утвержден Григорий Пантелеймонович Коротковский.

Поверженный Каргаполов едва доплелся до кресла и не сел, а плюхнулся на него, осовело уставившись на Ляпунова и Коротковского. Он, Каргаполов, уничтожен! Уничтожен!

— Сдайте оружие, господин Каргаполов, — приказал Ляпунов.

Коротковский и Хвостов зашли с двух сторон и без единого слова взяли из ящика стола пистолет и отстегнули от пояса наган, да еще из кармана брюк вытащили пачку денег, неизвестно как перекочевавшую туда из стола. Каргаполов схватил Хвостова за руку: