Леонид Бляхер - Хроники Герода (Перечитывая Флавия)

- Отец, а зачем нам новые доходы? Разве нам чего-то не хватает? – внезапно прервал молчание самый младший брат, Ферарос.

- Хватает. Конечно, хватает, если говорить о том, что нужно человеку, как животному. Еда, питье, пещера, защита от холода, подруга, чтобы греть ложе. Но человек – не животное. Или не совсем животное. Когда Изначальный изгнал наших предков из Эдема, то дал им голод и страх. И это было не только наказание, но и огромное благо, как все, что исходит от Него. Голод заставляет человека двигаться, действовать.

Чтобы избавиться от голода, земледелец напрягает мышцы, взрыхляет землю, бросает зерно. Чтобы не голодать, пастух в буран спасает заблудившуюся овцу. Не спит, сторожа свое стадо, заботясь о нем. Чтобы есть досыта, купец ведет караван через пески и горы, выводит корабль в бушующее море. Это голод делает человека предприимчивым. Но он лишь средство. Средство для чего-то большего, чем пропитание. И здесь стоит вспомнить о страхе.

Он напоминает нам о Сущем, Изначальном. Он рождается вместе с маленьким человеком, как память о потерянном Эдеме, покое и довольстве. Потом, когда человек растет, возникает другой страх, уже не только за себя. Страх за близких и родных, страх не справиться с делом, за которое взялся.

- Это уже не страх, отец, - вновь подал голос Ферарос – Это ответственность. Разве нет?

- Конечно так, сын. Но ответственность тоже рождается из страха. Страх не сделать то, что должен, страх причинить боль и горе близким.

Солнце уже начинало клониться к закату. Со стороны моря дул ветерок, разгоняя духоту и комаров. Дельта заканчивалась. Показались руины Пелузия со следами пожара. Мертвецы уже нашли упокоение. Но земля еще помнила о недавней битве. То здесь, то там лежали сломанные копья, щиты. Осколки панцирей, клочки ткани. Смрад от засохшей крови еще не вполне выветрился из этого места.

Всадники молча проехали мимо крепости. Через какое-то время отец продолжил. Такие беседы были важной частью жизни их семьи. С раннего детства Антипатр, несмотря на постоянную занятость трудными играми взрослых мужчин и воинов, находил время, чтобы наставлять в жизни своих сыновей. Под сенью родного дома или на ночевках близь колодца в пустыне он делился с детьми тем, что знал и думал сам.

- Да ответственность тоже рождается из первоначального страха – продолжил он. – Но это маленькая ответственность. Если Всевышний наделил тебя силой, то ты обретаешь главный страх и главную ответственность. И чем больше силы, тем больше ответственности и страха. Страха за свой народ, за людей, которые тебе поверили. Ты становишься ответствен даже не перед кем-то из них, а перед Высшим Судьей. И тогда ты берешь страх тысяч и тысяч людей на себя, избавляя их от тягот ответственности. Ты становишься их заступником перед Всевышним. И здесь нужна Сила, чтобы ты сам смог справится с их общим страхом. Золото – это один из источников Силы. То, чем ты можешь поделиться с людьми. Спасти их от беды. При этом не обидеть их пренебрежением, не унизить, но возвысить, наделить их силой.

- А доблесть? – не выдержал Фасаэль – Разве не доблесть – главный источник силы?

- Конечно, доблесть тоже. Но этой силы может не хватить на народ. Александр из Македонии прославлен в веках, но велик ли его народ? Благополучна ли его Родина? Нет. Она бедна, а народ захвачен Римом. Вот в том и дело. Если ты решил взвалить на свои плечи груз тягот всего народа, то о личной доблести лучше думать реже. Даже доброта, даже любовь часто окажется для тебя непозволительной роскошью. Тебе придется изворачиваться и приспосабливаться, интриговать и казнить. Ты, принимая власть, берешь на себя всю грязь этого мира, чтобы кто-то другой смог войти в сонм Праведников, а люди, доверившиеся тебе, были избавлены от голода, наслаждались покоем, добротой и любовью. Золото, дружба, родство – все это средства для главного.

Тут пришел черед Герода: Постой, отец. Но патриархи народа, вставшие на сторону Аристобула, тоже алкали золото и имели власть. Но о народе с полей они и не вспоминали, называя единоверцев толпой, чернью, недостойной быть избранным народом. Их сила не стала источником ответственности за других людей, а страх был только страхом за себя. Они видели только в себе Его народ, заботились о собственной праведности. Они ведь тоже в чем-то правы. Если нет тех, на кого равняться в соблюдении Закона, то исчезнет и сам Закон. Нет? Здесь что-то не так?

- Трудный вопрос, сын. Здесь каждый выбирает сам. Или, точнее, имеет свою правду. Каждый выбирает, как ему быть, стремиться к идеалу самому или помочь в бедности тысячам. Многие считали и считают, что карам Единого не должно оказывать сопротивления. Если человек беден и слаб, значит, так решил Всевышний. Нужно это принимать. Если в пророчествах говорится о падении Храма, то он должен пасть вместе с народом, но избранные должны сохранить чистоту крови и веры. Все, кто противится этому, противятся воле Всевышнего. Так считают эти люди. Это – их правда.

Другие люди считают, что они ближе к Всевышнему и потому заслуживают всех благ, которые имеют. И ничего не должны народу и Ему за эти блага. Для них важно сохранить чистоту для себя и Него, но не делиться ей с другими людьми. Но и эти не самые страшные. Они просто обманулись, неправильно поняли слова Книги. У них тоже есть другая правда. Но она есть. Пусть мы ее не можем принять. Но с тем, у кого есть правда всегда можно договориться.

Самые страшные – это те, кто делают вид, что имеют страх и ответственность перед народом, но, на самом деле, только утоляют голод. Они тоже изворачиваются и скользят, но делают это без Большой Цели, просто, во имя Большого Голода.

- А как ты считаешь? Падет ли Храм? – вновь прервал проповедь отца Герод. Он понимал, что отец все это говорит не им, и даже не себе. Он говорил с тем Высшим, что вело его всю жизнь.

- Не знаю. Истину знает лишь Он. Но пока я жив, Храм и мой народ будет стоять. Во всяком случае, для этого я сделаю все. И это – моя правда!

Отец замолчал. Молчали и сыновья, каждый думая о своем. Фасаэль думал о доблести и славе в веках. О том, что он не хотел бы жертвовать ими, даже во имя того, чтобы стать заступником за народ перед Всевышним. Ферарос думал о том, как подарит золотую цепь из своей египетской добычи той, что прекрасней всех. Представлял, как вспыхнут ее глаза. Как она опустит лицо. Какой она будет… необыкновенной. Нежность стискивала сердце юноши.

Герод же думал о правителе, как его понимал отец, и о Юлии Цезаре, которого увидел и узнал. По тому, что он слышал и знал об этом человеке, это и был тот, кто взял на себя общий страх, кто сражается, чтобы наступил мир и прощение, казнит, даже тогда, когда хочется миловать. Или Героду просто хочется так думать? Сын, как и его отец, Антипатр, считал, что только союз с Римом даст маленькой Иудее единство и защиту, покой и процветание. Цезарь и воплотил для него лучше черты Рима. Он был мудр и бережен с друзьями, беспощаден к врагам, понимал выгоду мира и необходимость силы. Он жаждал славы, но славы вместе со Славой Рима.