Марта Гумилевская - Как открывали мир. Где мороз, а где жара [Из истории путешествий и открытий]

…Когда я уходил, они, как и год назад, спокойно сидели, мирные, довольные, провожая меня глазами, пока я не скрылся за гребнем холма…»

Иной раз приходится слышать не только от детей, но и от взрослых недоуменный вопрос: почему человек, имея предком обезьяну, стал человеком, а современные человекообразные обезьяны, приматы, не развиваются дальше, не превращаются в людей?

«Я подозреваю, — говорил Шаллер, — что это находится в прямой связи с тем, что горилла легко удовлетворяет свои потребности в лесу. В ее владениях, где царит полное изобилие, нет нужды совершенствовать и развивать различные навыки, например в изготовлении орудий, либо предаваться умственной деятельности».

Растительная пища всюду есть, сорвать ее легко, легко пальцами очистить кожуру с побегов молодого бамбука или с плодов. У горилл нет нужды разнообразить свой стол мясной пищей, как пришлось это делать в далекой древности ископаемому человеку-австралопитеку, найденному на юге Африки. Вот почему умная обезьяна горилла не идет дальше в своем развитии. Так же как шимпанзе и орангутаны — человекообразные обезьяны, приматы, наши близкие родственники.

Место человека, тоже примата, остается первым. Он — царь, обладающий «дивной способностью осмысленной речи», он единственная обезьяна, «которая обсуждает, к какому именно роду обезьян она относится».

Было уже далеко за полночь, когда Энн Патнем окончила свои письма родным и легла спать. Мадемуазель — так звали ее собачку — лежала возле кровати на коврике. Маленький шимпанзе дремал в углу своей бамбуковой клетки.

«Я не знаю, что разбудило меня, — вспоминает Энн. — Вероятно, забеспокоившаяся собака или шимпанзе, который тоже почему-то стал нервничать… вдруг я услышала, как что-то зашуршало в сухих листьях на крыше… На пол шлепнулся скорпион… потом сороконожка… из всех щелей вылезали насекомые, и все они поспешно устремлялись к двери».

Беспокойней скулила Мадемуазель, ей очень хотелось убежать, но она не смела покинуть хозяйку. Обезьянку била мелкая дрожь, у нее просто зуб на зуб не попадал.

Да что с ними?

Энн посмотрела в окно. Ночь была тихая, ясная, полная луна освещала лес, окружающий их санитарную станцию, гостиницу, госпиталь. Дальше угадывался загон для животных, которых ловил в африканском лесу ее муж.

Кругом все казалось безмятежно-спокойным. Почему же волнуются животные?

И насекомые куда-то побежали… Странно!..

Абазинга, слуга, который ухаживал за животными, рассеял недоумение. Обычно безупречно вежливый, он ворвался в спальню без стука, лицо у него было бледное, в глазах стоял ужас.

— Мадам, — закричал он, — если вам дорога жизнь, немедленно уходите из дома. Меня прислал хозяин. Здесь муравьи!

Энн сначала окаменела, потом подхватила собачку и опрометью кинулась к двери вслед за сороконожками и скорпионами, забыв про маленького несчастного шимпанзе…

…Во влажных тропических лесах много муравьев разных видов — и маленьких, с булавочную головку, и больших, до сантиметра и более в длину; у них разный цвет, разное строение, разные привычки. Но есть в тропиках особые муравьи, не похожие на всех остальных. По-латыни имя их эцитоны. Они крупные, черные, их называют странствующими, бродячими, движущимися… Это муравьи-разбойники, муравьи-каннибалы. Они питаются либо себе подобными — муравьями других видов, — либо жуками, тараканами, термитами и прочими насекомыми, не умеющими летать. Не щадят они и крупных диких зверей, если те попадутся на пути их колонны, и крупных змей, не успевших вовремя уползти в сторону. Муравьи окружают их, нападают, и спасения тогда не жди! Человек тоже должен быть настороже, потому что иногда среди густой растительности леса он может сразу не заметить черную лавину, попасть в окружение, и тогда он хотя и спасется от смерти, но вырвется на волю сильно покусанным. Рассказывают, что в старину жрецы государства ацтеков в Центральной Америке — там, где теперь Мексика, — приносили в жертву людей, отдавая их на растерзание черным муравьям. Несчастных связывали и бросали на пути колонны страшных маленьких хищников.

Движутся муравьи стройными рядами. По бокам озабоченно бегают самые крупные из них. Они носятся взад и вперед, разведывают обстановку, докладывают каким-то образом своим соплеменникам, что делается вокруг. А те идут сомкнутыми рядами — слепые, неумолимые, бесчувственные, уничтожая все живое. Ничто не в силах остановить их движение, огонь может лишь заставить их отклониться в сторону, только вода служит непреодолимой преградой. И там, где прокатилась эта черная лавина, не остается ни единого насекомого, разве какой-нибудь хитроумный паук, добежав до конца ветки, повисает на тонкой паутине, а муравьи почему-то не решаются преследовать его до конца. Гибнут и маленькие мышки, землеройки, если им не удастся спрятаться глубоко в норы. Только растения не трогают эти черные хищники.

Такие же муравьи водятся не только в Африке, но и в других тропических лесах, и в сельве Амазонки. Эцитонов там несколько видов, но они мало отличаются друг от друга: все едят насекомых, все одинаково беспощадны, только есть виды зрячие, полуслепые и совсем слепые.

Об эцитонах интересно рассказывают многие путешественники по тропическим лесам; среди них и знаменитый натуралист Генри Бейтс, много лет изучавший природу сельвы Амазонки. Не раз, бродя по лесу, он встречал колонны этих хищников, всегда голодных и потому беспощадных. Иногда он встречал небольшие отряды, отделившиеся от колонны, чтобы найти пищу для своих соплеменников. Он назвал их «фуражирами». Острыми челюстями они рвут на части свои жертвы, разрезают на мелкие куски и тащат с собой эти запасы.

Стоя в стороне от черной лавины, Бейтс часами наблюдал этих «солдат», так отлично вымуштрованных, что можно позавидовать их безупречной дисциплине. Они идут за своими вожаками, не отступая в сторону, и эти разбойничьи экспедиции приводят в ужас всю мелкую живность. Кое-кому, может быть, и удается спастись, подобно паукам, повисшим на паутинке, но, уж конечно, не тем, кто живет на земле среди листьев. Им некуда бежать, да они и не могут бежать, и потому их ожидает верная гибель. На деревья муравьи-фуражиры забираются невысоко, два метра — их предел. Но если осы неосторожно подвесили свое нежное гнездо на ветке низко — беда! Черные разбойники разгрызают, режут стенки гнезда, где находятся личинки, не обращая ни малейшего внимания на разъяренных ос. Завязывается настоящее сражение между осами и муравьями, и кончается оно, как правило, гибелью ос! А победители-муравьи уносят добычу в свой огромный движущийся рой.