Алла Хемлин - Заморок

Я смотрела на круг в пододеяльнике. Одеяло в красном круге дышало: и раз и два и три… Я видела: кроль так дышит — животом. И кошки, собаки тоже.

Я сказала:

— Надежда Сергеевна, вы кроль.

Надежда сказала:

— Ага.

Я сказала:

— Надежда Сергеевна, что мне делать?

Надежда сказала:

— Забей меня на кубаночку.

Я сказала, что хорошо. Что молотка у меня нету, что я так постараюсь.

Я взяла голову у Надежды и потянула с-под одеяла на свет, скоренько-скоренько, и об фасолю — раз!

Получилось удачно. Чистенько-чистенько. Ни капелюшечка не капнулась. В голове у Надежды иканулось — и затянулось конец в конец.

Конечно, не надо лишний раз убивать человека. Я лишний раз ни за что не убью. И никто меня не заставит, пускай пытает.

Я не призналась Надежде, что с Надежды кубаночка никакая.

Надо понимать.

Я не убрала чашки с стола. И не помыла.

И «до свидания» я Надежде не сказала. Я себе опять решила, что сейчас ничего не было, а «до свидания» — это ж когда было. Тем более Надежда про себя не вспомнит.

Весь день я по́ралась в доме. На выходной у меня всегда копится. Первое. Стирка. Потом убраться по углам, в магазин сходить. У хорошей хозяйки продыха нету.

А мне еще надо прочитать, что выписано. «Советский экран», «Работницу».

Я, когда на почте выписывала, мне женщина подсказала про «Селянку». Я «Селянку» не выписала, это ж не «Работница». Я люблю про смешное, потому выписала «Перець». Я хотела «Крокодил», а мне подсказали, что «Перець» тоже хорошо и что дешевле стоит. С газет у меня «Деснянская правда». Конечно, книжки я читаю и читаю. Роман-газета у нас идет по очереди.

Да.

Я, когда уже ложилась спать, подумала, что лучше б Надежда призналась про себя.

Допустим, если б я, я б призналась.

Потом я подумала, что Надежда ж призналась. Катерину убить стремилась? Стремилась. Шла? Шла. Выслеживала? Выслеживала. Выслеживала, чтоб своими глазами видеть Катеринину смерть, чтоб Катерину ножиком ударили в рот, а не как человек человека. Конечно, следила Надежда не за мной. Меня ж там не было. Я ж тем более ни за что не убивала и не убью.

Надежда наняла.

Да.

Какого нашла, такого и наняла. Надежда ж культурная, а дурная.

Надо понимать.

Может, Надежда культурного тоже и наняла. Может, культурный сначала убил, а потом взял и — раз! — уже передумал. Может, культурный захотел сделать как было. И пошел культурный до Надежды. Помоги, Надежда, человеку воскресить человека. А Надежде не надо, чтоб как было. Надежде надо, чтоб как стало. Культурный взял и — раз! — получай, Надежда!

Ищи, милиция! Выполняй нашу клятву!

Потом я заснула.

Мне приснилось, что санитарка с рублем получилась Фрося, что Фрося пришла до меня жаловаться, что рубля мало, чтоб я добавила. Тьху!

В буфете целыми днями я не приседала. Все-все ж стало на мне. Успевай поворачиваться!

Конечно, я успевала хорошо.

Степан Федорович мне при людях сказал, что Катерина была б довольная.

Ага.

Каждый день я ожидала, что меня позовут и сделают заведующей. Катерина была заведующая, а теперь же я на месте Катерины.

У меня получалось, как в картине про рыбный завод. Только у нас не завод, а тоже коллектив людей.

Я себе наметила, что меня позовет Александр Иванович. Когда по работе, всегда ж зовет начальник. Когда позовет по любви — тоже у меня получается, что начальник. Начальник-начальник. Как семь-семь. Стихи. Александр Иванович — Мария Ивановна. Это ж тоже стихи.

Я про себя понимала, что для нового места в буфете мне предстоит учиться. У нас в Чернигове есть нужный техникум. Я ж уже говорила, когда про Катерину.

Я подумала, что Лора мне подскажет. Мы ж с Лорой стали подруги. Лора старшая, а я младшая.

Ага.

Лора раз уже и просила у меня, как у подруги.

Лора пришла в буфет и попросила соды. В магазине нету, а Лоре надо. Конечно, я подумала, что для посуды, оно для вилок-ложек тоже хорошо.

Я сказала, что соду люблю больше мыла. Сода отдирает, а мыло моет и все.

Лора сказала, что сода у Лоры не чтоб мыть, что Лора больше любит горчицу и чтоб я при случае дала Лоре пачку. Лоре сода для примочек. Сода хорошо помогает коже, в «Работнице» уже давно писалось. Лора давно и делает, и помогает. Лора сказала, что главное — делать примочки с молодости, тогда кожа будет молодая и молодая.

Конечно, я сказала Лоре, что у Лоры кожа сильно-сильно молодая.

Лора мне сказала, что спасибо.

Я подумала, что, может, выдать Лоре про войну. Лора старается, содой мажется. А война — раз!

Потом я подумала, что нет. Я не сказала не потому, что тайна-тайна.

Я подумала, что пускай Лора мажется. Еще ж есть сколько-то лет. Лора будет старая-старая, я возьму и увижу про соду, помогает или нет.

Да.

Я про учебу. Я закончила семилетку, получилось у меня неполное среднее. Конечно, для техникума это мало. Потом же сказали, что надо обязательно восьмилетка. Допустим, если б я сразу после семилетки пошла в техникум, тогда такое было можно. А я ж не тогда. Я ж тогда не знала. Я потом уже было не тогда, а тогда………………

Я подумала про Лору, что Лора подскажет.

Я подумала, что учиться в техникуме — это я не знаю, сколько, а не много. Можно ж на вечернем и на заочном тоже. Я ж буду работающая на должности. Если война начнется на столетие Ленина, так получится совсем удачно. Я успею поработать уже с техникумом, и детки подрастут. Я наметила двух деток — мальчика и девочку. Сыночек у нас будет Александр, а доченька — Мария.

Я, когда была маленькая, хотела, чтоб меня звали Маруся. Маруся в Чернигове, считай, никого не зовут. Я такое имя услышала на базаре. Тетка торговала петушками, кричала на весь базар, что сама по себе самая-самая сладкая. Люди смеялись и покупали. Мне мама Тамара не покупала.

Пускай.

Я тогда себе решила, что буду самая-самая сладкая-сладкая.

Мне не было интересно про Надежду.

Оно всегда так — придут и скажут. Когда-то ж, сначала, сказали про Надежду. Потом про Катерину. И про Надежду опять скажут. Может, Надежда уже совсем здоровая, хоть танцевать, хоть что.

Конечно, пришли.

И никто-никто с наших не плакал.

Когда Александр Иванович говорил про Надежду коллективу, я смотрела.

Александр Иванович был серый. И лицо, и волос был вроде серый, а не в солому. И голос серый тоже. Конечно, Надежда — не Катерина. Черное против серого свое всегда возьмет.

Надо понимать.

Первое. Милиция себе решила, что Надежду убил которого Надежда наняла убить Катерину. Милиция сейчас не нашла кого было нанято. Милиция продолжит свою трудную работу. И мы должны продолжить свою.

Так сказал Александр Иванович.

В эту самую секундочку я полюбила Александра Ивановича еще крепче. Я наметила себе, что мне надо потерпеть капелюшечку-капелюшечку.