Джон Джейкс - Север и Юг. Великая сага. Книга 1

– Мы ничего в этом не понимаем, сэр, – с легкой виноватой улыбкой прошептала девушка. – Мы ведь горожанки.

И не из Каролины, понял Орри по ее выговору. Он не сводил глаз с мокасиновой змеи. Та снова закрыла пасть.

Внезапно черная женщина все-таки поддалась страху. Плечи ее задрожали. Прикусив нижнюю губу, она пыталась сдержать слезы, но не смогла.

– Успокойте ее, – прошептал Орри девушке. – Сделайте что-нибудь, чтобы она замолчала!

Девушка и сама была сильно напугана, но ей удалось справиться с собой и сохранять багоразумие. Медленно и очень осторожно она провела рукой, затянутой в перчатку, по рукаву своей спутницы. И, легонько сжав пальцы, едва слышно прошептала:

– Mère Sally, prière de se taire encore un moment. J’ai peur aussi. Mais si nous pourrons rester tranquilles une minute de plus, nous serons en sécurité. J’en suis sûre. [4] Мамушка Салли, пожалуйста, старайтесь не двигаться. Я тоже боюсь. Но если мы сохраним спокойствие хотя бы еще минуту, то будем в безопасности. Я в этом уверена (фр.) .

Негритянка кое-как совладала со своим ужасом. Медленно подняв левую руку, она коснулась светло-сиреневой перчатки девушки, как бы благодаря ее. Но ее движение оказалось слишком быстрым, а шорох ее блузки – слишком громким. И прежде чем Орри успел предупредить их об опасности, змея дернулась.

Девушка почувствовала ее на юбке и закричала. От охватившей его паники у Орри на какую-то долю секунды все поплыло перед глазами, но он тут же взял себя в руки и, схватившись за край окошка, всмотрелся вперед.

Змея исчезла. Очевидно, она провалилась в одно из окон, оказавшихся внизу, и в испуге уползла.

Орри ужасно расстроился. Весь план спасения был безнадежно испорчен. Однако путешественники с ним не согласились. Все трое пылко благодарили его, пока он помогал женщинам выбраться из кареты.

Сначала он помог негритянке, потом юной леди. Когда девушка встала на боковину кареты, Орри поддерживал ее за талию немного дольше, чем того требовалось. Очарованный ее белоснежной кожей, темными глазами, блестящими черными волосами и изумительной пышной грудью под модным дорожным костюмом, он просто ничего не мог с собой сделать. Девушка была примерно его возраста, и он мог бы поклясться, что никогда не встречал никого прекраснее ее.

– Не знаю даже, как нам благодарить вас за вашу доброту, – сказала она. В ее словах слышался невысказанный вопрос.

– Мэйн. Орри Мэйн.

– Вы военный?

– Пока нет. Учусь в Военной академии Вест-Пойнта. А сейчас еду домой в отпуск на два месяца.

– Вы живете где-то рядом?

– Да, немного дальше вверх по течению реки.

Орри спрыгнул вниз и помог девушке спуститься. Прикосновение ее пальцев в перчатке взволновало его. У нее было округлое лицо и пухлые губы с едва заметным намеком на чувственность, и эта неожиданная деталь лишь добавляла очарования ее облику, в котором безошибочно угадывалась изысканная утонченность. Орри неохотно отпустил ее руку.

– А меня зовут Мадлен Фабрей. Мы едем на плантацию, которая называется Резолют. Вы знаете это место?

Орри с трудом удержался от того, чтобы не нахмуриться.

– Да, знаю. Плантация Ламотта. Это недалеко, – произнес он.

– Мы приехали из Нового Орлеана: мамушка Салли, Вильфранш и я. Никто из нас не уезжал из дому больше чем на два дня. Боюсь, в Новом Орлеане люди ужасно провинциальны. Многие, пройдя от Оружейной площади до берега Миссисипи, сказали бы вам, что на всем континенте не на что посмотреть.

Конечно, она его поддразнивала, и он рассмеялся от души.

– Ну, в любом случае, – продолжала девушка, – Каролина для нас нечто совершенно новое. Мы надеялись добраться до Резолюта к обеду, но теперь, конечно, не успеем. Вынуждена признать, здешние дороги такие неровные. Вильфранш – прекрасный кучер, но здесь нам попалось уж слишком узкое место. Лошади вырвались из упряжи и умчались, карета перевернулась… – Она пожала плечами – непринужденно и выразительно. И одарила Орри удивительно теплой улыбкой. – К счастью, некий кавалер скакал мимо и спас нас.

Орри порозовел:

– Вы больше обязаны спокойствию той змеи, чем мне.

– Нет, мистер Мэйн, именно вас я должна благодарить. – Мадлен Фабрей порывисто коснулась его рукава. – Всегда…

На мгновение она заглянула ему в глаза. Потом, заметно покраснев, отдернула руку, и на ее лице отразилась досада.

Орри недоумевал. Ему показалось, что девушке самой хотелось дотронуться до него, но когда она это сделала, то тут же пожалела о своем поступке. Орри слышал, что женщины в Новом Орлеане обладают в высшей степени утонченными манерами, но ведь коснуться рукава мужчины в знак благодарности – это не такой уж страшный грех? Что же ее так раздосадовало?

Конечно, спросить он не осмелился. А если бы даже и осмелился, то ответа все равно бы не получил. В этой девушке чувствовалась какая-то закрытость, некий барьер, который прятал от мира ее мысли и чувства. За этим барьером и скрывался ответ на маленькую загадку: почему рука, коснувшаяся его, была тут же отдернута с удивлением и, возможно, даже с легким стыдом?

Но даже несмотря на этот флёр загадочности, Орри казалось, что он уже много узнал об очаровательной путешественнице, и за такое короткое время. Она была умна, аристократична, но, в отличие от многих дам своего круга, не так холодна и бесстрастна. Скорее наоборот – она проявляла свои чувства с милой непосредственностью, и эти пленительные свойства ее натуры привлекали даже больше, чем ее красота. На одно головокружительное мгновение Орри вдруг охватило чувство, что они нашли друг друга.

Романтический осел, подумал он уже через секунду. Вильфранш вежливо, но недвусмысленно намекнул на то, что хорошо бы продолжить путь. Орри откашлялся:

– В миле отсюда, на развилке, есть лавка. Там я найду для вас пару мулов и двух-трех негров, чтобы поставить вашу карету обратно на дорогу.

Он помог кучеру собрать рассыпавшийся багаж, хотя и делал это без особого рвения. Ему неприятно было думать, что эта милая молодая женщина едет в гости к владельцу Резолюта Джастину Ламотту, которого он отлично знал и недолюбливал.

Ламотт происходил из древнего гугенотского рода. Его предок прибыл в Каролину более чем на год раньше Чарльза де Мэйна. Поэтому Джастин, его брат Фрэнсис и вся их большая семья смотрели на Мэйнов сверху вниз, как, впрочем, и на всех остальных. Такому высокомерию ничуть не мешало то обстоятельство, что из-за плохого управления своей землей и весьма расточительного образа жизни Джастин почти совсем обнищал. При первом и даже при втором знакомстве он производил весьма приятное впечатление, многие даже считали его чрезвычайно обаятельным. Однако Орри знал его совсем с другой стороны.

Неудивительно, что ему так хотелось выяснить как можно больше о гостье этого человека. Передавая кучеру очередной перепачканный саквояж, он спросил Мадлен: