Джон Джейкс - Север и Юг. Великая сага. Книга 1

Недолго думая, Чарльз швырнул в него тарелку. Мясо и подлива заляпали небесно-голубой жилет. Друзья Смита расхохотались. Взбешенный, он обернулся к ним, а Чарльз за это время успел вскочить, схватить его сзади за оба уха и что есть силы вывернуть их.

Смит завизжал.

– Ах ты, маленький оборванец! – рявкнул один из его друзей.

Он попытался поймать Чарльза, но тот увернулся, со смехом отскочил за дерево и помчался к гостям. Он был уверен, что Смит и его компания не посмеют устроить драку на людях, но недооценил их горячий нрав – мальчишки рванулись следом за ним.

На лужайке, где кто-то пролил выпивку, Чарльз поскользнулся. Хлопнувшись на спину, он не успел прийти в себя, как подоспевший Смит схватил его и рывком поставил на ноги.

– Ну а теперь, деревенщина, я намерен преподать тебе урок…

Чарльз боднул его в живот, и на его волосах налипли остатки мясного соуса. Но результат того стоил. Смит схватился за живот и согнулся пополам, подняв голову. В таком положении он оказался весьма уязвим, и Чарльз ткнул его большим пальцем в глаз.

– Убить его! – взвыли остальные.

Чарльз не поручился бы, что это была простая угроза. И побежал к накрытым столам.

Друзья Смита бросились в погоню. Чарльз, упав на четвереньки, нырнул под один из столов. Но чьи-то пальцы тут же вцепились в его лодыжки и потащили назад. Чарльз сопротивлялся… и в результате перевернул стол. Именно этот шум и привлек внимание Джастина Ламотта, его брата и множества гостей.

С удивлением обнаружив, что Смит не имеет понятия о том, что такое настоящая драка, и предположив, что его дружки так же необразованны, Чарльз начал веселиться вовсю. Он резко развернулся к парню, державшему его за лодыжку. Когда подбежали Джастин и Фрэнсис, а за ними и десятилетний сын Фрэнсиса Форбс, Чарльз уже сидел верхом на своем незадачливом сопернике и от души колотил его по голове разбитыми в кровь кулаками.

– Да отстаньте вы от него! – выкрикнул мальчик постарше. – Он же не умеет драться, как джентльмен!

– Нет, сэр, я дерусь, чтобы победить.

Чарльз схватил лежавшего под ним горемыку за уши и стукнул головой о твердую землю.

– Чарльз, довольно!

Этот голос удивил и встревожил Чарльза. Он вскочил и обернулся. Перед ним стоял Орри в своем великолепном мундире, с горящими глазами. За спиной Орри Чарльз увидел Купера, тетю Клариссу и толпу гостей.

– Какой стыд! – воскликнула одна женщина. – При таком уме и такой милой внешности такой испорченный. Вот увидите, этот юный Мэйн плохо кончит.

Несколько человек с ней согласились. Чарльз вызывающе уставился на толпу. Орри крепко взял его за руку, а тетя Кларисса стала извиняться за беспорядок и предложила возместить ущерб. Ее тон заставил Чарльза покраснеть и наконец опустить голову.

– Думаю, будет лучше, если мы сейчас же уедем, – сказала тетя Кларисса.

– Мне очень жаль, что вы не можете остаться! – откликнулся Джастин.

Чарльз прекрасно видел, что он лжет.

По дороге домой Орри принялся читать кузену наставления:

– Это была постыдная сцена! Мне все равно, что они сделали, но ты должен был сдержаться! Пора уже вести себя как джентльмен.

– Не могу, – возразил Чарльз. – Я не джентльмен. Я сирота, а это совсем не одно и то же. Все в Монт-Роял только и делают, что мне об этом напоминают.

В гневных глазах мальчика Купер заметил скрытую боль. Орри расправил плечи, как какой-нибудь генерал, столкнувшийся с неповиновением:

– Да ты просто дерзкий…

– Оставь его, – негромко перебил брата Купер. – Он уже получил свое наказание, когда все эти люди говорили о нем.

Чарльз внимательно посмотрел на Купера и с изумлением понял, что этот худой серьезный человек знает о нем очень много. Чтобы скрыть смущение, он отвернулся и уставился в окно кареты.

Орри все никак не мог успокоиться и хотел поспорить. Но Кларисса коснулась его руки:

– Купер прав. Не стоит ни о чем говорить, пока не доберемся до дому.

Несколько минут спустя Кларисса попыталась обнять Чарльза за плечи. Он отстранился. Она взглянула на старшего сына и покачала головой.

Когда они приехали в Монт-Роял, Тиллет выпорол Чарльза, несмотря на протесты жены. И повторил то, что говорила женщина на свадьбе:

– Он плохо кончит. Разве тебе нужны другие доказательства?

Кларисса лишь молча, с тревогой смотрела на мужа.

В большом доме Резолюта часы пробили два.

Ночной воздух был влажным и душным, и от этого у Мадлен Ламотт еще больше усиливалось чувство, что она попала в ловушку. Ее чудесная ночная рубашка сбилась до самой талии, но Мадлен боялась ее поправить. Любое движение могло разбудить ее мужа, негромко храпевшего рядом.

День был утомительным, но самыми ужасными оказались последние несколько часов, которые принесли ей немало боли и разочарования. Она ожидала от Джастина нежности и такта, и не только потому, что он был старше, но и потому, что именно так он вел себя в Новом Орлеане. Однако теперь она знала, что вся его учтивость была лишь притворством ради того, чтобы произвести хорошее впечатление на ее отца и на нее саму.

Трижды за эту ночь она получила горький урок. Трижды Джастин заявлял свои права. И делал это грубо, ни разу даже не спросив ее согласия. У нее осталось только одно небольшое утешение: столкнувшись с его непорядочностью, она могла уже не стыдиться своего обмана.

Эту маленькую хитрость – немного крови при первом супружеском объятии – ей помогла устроить мамушка Салли, которая разбиралась в таких вещах. Обман был необходим, потому что Мадлен по глупости позволила себя соблазнить в совсем еще юном возрасте. И хоть эта единственная ошибка изменила всю ее жизнь, она тем не менее сохранила представления о девичьей чести, почему и вынуждена была прибегнуть к обману в свою первую брачную ночь.

Это случилось, когда ей было четырнадцать. От того летнего дня у нее остались яркие воспоминания о Джерарде, беспечном красивом юноше, который работал стюардом на одном из больших пароходов, ходивших по Миссисипи. Мадлен познакомилась с ним случайно, гуляя однажды по набережной. Ему было семнадцать, и он был таким веселым и привлекательным, что Мадлен вскоре перестала обращать внимание на тихий голос совести и убегала к нему на свидание, когда его пароход приходил в город, а это случалось в то лето каждые десять дней.

Позже, уже в августе, в темный грозовой день, она уступила его мольбам и пошла с ним в какую-то убогую съемную комнатушку в одном из переулков Французского квартала. Как только Джерард добился уступки, он тут же забыл о вежливости и с жаром овладел девушкой, хотя и старался не причинять ей боли.

Они условились о новом свидании, но он не пришел. Позабыв про стыд и осторожность, она даже подошла к трапу его парохода, чтобы узнать, не случилось ли с ним беды. Матрос, с которым она заговорила, уклончиво ответил, что не знает, где его можно найти. А потом Мадлен случайно подняла голову и в иллюминаторе одной из кают верхней палубы увидела лицо Джерарда. Едва заметив ее взгляд, он тут же отступил в темноту. Больше она его никогда не видела.