Алексей Югов - За землю русскую. Век XIII

Публикация исторических источников XIII века в переводе на современный русский язык с необходимым пояснительным комментарием даёт возможность читателю самостоятельно оценить события давно минувшей эпохи.

«Слово о погибели Русской земли», «Похвала Всеволоду Большое Гнездо», «Летописный рассказ о преступлении рязанских князей», а также выдержки из трудов историка Б. А. Рыбакова и искусствоведа И. Э. Грабаря дают представление о социально-экономическом, политическом и культурном развитии Руси в начале XIII века, накануне монголо-татарского нашествия.

Далее помещён ряд материалов об истории монгольских завоеваний от возникновения монгольского государства и до нашествия Батыя на Русь в 1237 году. Здесь читатель найдёт отрывки из записок китайского дипломата Чжао Хуна, древнерусскую «Повесть о битве на роке Калке», отрывки из работ русского исследователя Центральной Азии Г. Е. Грумм-Гржимайло и советского историка И. П. Петрушевского.

Следующий раздел содержит документы о нашествии Батыя на Русь в 1237—1241 годах, в том числе письмо венгерского монаха Юлиана — редкое свидетельство иноземца о событиях на Руси в 1237 году. Однако особый интерес представляет русский памятник «Повесть о разорении Рязани Батыем».

Тяжёлый период иноземного ига нашёл отражение в трудах европейских путешественников Плано Карпини и Гильома Рубрука, проникших в Орду в середине XIII века, а также в «Повести о Михаиле Черниговском» — памятнике русской литературы XIII века.

Тяжёлая борьба против захватчиков шла на протяжении всего XIII века и на северо-западных и юго-западных рубежах Руси. Ценой огромного напряжения сил русскому народу удалось отстоять свои земли от нашествия западных соседей — немецких, шведских, литовских, венгерских и польских феодалов. Эта борьба — важнейшая сторона жизни Руси в XIII столетии. О ней рассказывают отрывки из Галицко Волынской летописи, а также из трудов крупнейшего русского историка XIX столетия С. М. Соловьёва.

«Житие Александра Невского», «Повесть о событиях в Липецком и Воргольском княжествах», «Слово Серапиона Владимирского» показывают Русь последней трети XIII века: страх и отчаяние мирных жителей, ожесточение князей, дикую свирепость завоевателей и вместе с тем напряжённые поиски путей к духовному и политическому возрождению страны.

В целом публикуемые материалы создают как бы мозаичный портрет XIII века, позволяют увидеть исторические корни будущей Куликовской битвы и победы на Угре.

Писатели Древней Руси любили изображать события «с высоты птичього полети», тик, чтобы вся Русская земля была видна от края до края.

Автор «Слова о полку Игорево» описывал сборы русского войска в поход: «Кони ржут за Сулою, звенит слава в Киеве; трубы трубят в Новгороде, стоят стяги в Путивле!»

Этим возвышенным взглядом, при котором исчезает всё мелкое и случайное и остаётся только крупное и вечное, обладал и неизвестный автор «Слова о погибели Русской земли» — замечательного памятника русской литературы начала XIII столетия.

Он создал яркую, эпически широкую картину процветания русских земель перед самым монголо-татарским нашествием.

«Слово о погибели...» напоминает богатую, украшенную золотом и киноварью миниатюру, которой часто начинались древние книги. Это один из немногих сохранившихся памятников яркой, своеобразной культуры домонгольской Руси. «Погибелью Русской земли» автор считает феодальные усобицы. Он вспоминает времена расцвета Руси при Владимире Мономахе и Ярославе Мудром.

О, светло светлая и прекрасно украшенная, земля Русская! Многими красотами прославлена ты: озёрами многими славишься, реками и источниками местночтимыми, горами, крутыми холмами, высокими дубравами, чистыми полями, дивными зверями, разнообразными птицами, бесчисленными городами великими, селениями славными, садами монастырскими, храмами божьими и князьями грозными, боярами честными, вельможами многими. Всем ты преисполнена, земля Русская, о правоверная вера христианская!

Отсюда до угров и до ляхов, до чехов, от чехов до ятвягов, от ятвягов до литовцев, до немцев, от немцев до карелов, от карелов до Устюга, где обитают поганые тоймичи [59] Ятвяги — литовское племя. до немцев — здесь под «немцами» подразумеваются жители Скандинавии. «Немцами», то есть немыми, не знающими русского языка, в средневековой Руси часто называли вообще выходцев из Западной Европы. Тоймичи — племя, жившее на самом севере Руси, в районе рек Верхней и Нижней Тоймы, притоков Северной Двины. Тоймичей в XIII веке называли «погаными», то есть язычниками. Обычное в русских летописях выражение «поганые» не имело бранного оттенка. Это было русифицированное латинское слово «паганус» — язычник, множественное число — «пагани». , и за Дышащее море [60] Дышащее море — Белое море, имевшее значительные приливы и отливы. ; от моря до болгар, от болгар до буртасов, от буртасов до черемисов [61] …до болгар — имеются в виду волжские болгары. Буртасы — одна из этнических загадок в истории Восточной Европы. В них видели предков современной мордвы — мокши, чувашей, марийцев, мордвы-эрзи и даже чеченцев. Наиболее вероятно, что буртасы представляли собой кочевую тюркскую племенную группу, существовавшую в Среднем Поволжье с IX века н. э. Впоследствии буртасы подверглись нападениям половцев, монголов, других соседних народов и, исчезли как особая этническая общность (см.: Попов А. И. Названия народов СССР. Л., 1973, с. 111-123). Черемисы — марийцы. , от черемисов до мордвы — то всё с помощью божьею покорено было христианским народом, поганые эти страны повиновались великому князю Всеволоду [62] Всеволод Юрьевич Большое Гнездо — был сыном Юрия Долгорукого и внуком Владимира Мономаха. , отцу его Юрию, князю киевскому, деду его Владимиру Мономаху, которым половцы пугали своих малых деток. А литовцы из болот своих на свет не показывались, а угры укрепляли каменные стены своих городов железными воротами, чтобы их великий Владимир не покорил, а немцы радовались, что они далеко — за Синим морем. Буртасы, черемисы, вяда [63] Вяда — одно из мордовских племён. и мордва бортничали на великого князя Владимира [64] бортничали на великого князя Владимира — (см. примеч. № 8) то есть платили Владимиру Мономаху дань мёдом. Борть — гнездо диких пчёл. Бортничать — собирать дикий мёд. . А император царьградский Мануил [65] Император царьградский Мануил — византийский император Мануил I Комнин (1143—1180). Он не был современником Владимира Мономаха (1113—1125) и потому никаких «даров великих» этому князю не посылал. Здесь обычное для древнерусской литературы хронологическое смещение. от страха великие дары посылал к нему, чтобы великий князь Владимир Царьград у него не взял. И в те дни — от великого Ярослава, и до Владимира, и до нынешнего Ярослава, и до брата его Юрия [66] ...от великого Ярослава, и до Владимира, и до нынешнего Ярослава , и до брата его Юрия... — Здесь упоминаются наиболее известные князья Киевской Руси: Ярослав Мудрый (около 978—1054); Владимир Мономах и князья — современники автора «Слова о погибели»... — Ярослав Всеволодович (1196—1246) и Юрий Всеволодович (1188—1238). Юрий был владимирским князем с 1212 по 1238 год, Ярослав — с 1238 по 1246 год. , князя владимирского, — обрушилась беда на христиан...