Александр Широкорад - Несостоявшийся император. Александр Михайлович

А за день до этого, то есть 8 ноября, Зинаида Николаевна написала сыну: «Будь осторожен с Ник. М. [великий князь Николай Михайлович]. Он страшно фальшив и многие, не без основания, считают его масоном. Забыла тебе сказать, что перед самым отъездом из Ай-Тодора мы говорили ещё о тебе с Ксенией Александровной, и она мне повторила, что надеется, что ты не будешь кутить в Париже, т. к. последнее пребывание, видимо, произвело на неё неблагоприятное впечатление. Вообще, я чувствую, что она к тебе относится менее восторженно, чем прежде, и думаю, что ты должен об этом позаботиться. Может быть, англичанин в этом не безучастен, а может быть, ты сам немного распустился и показал некоторые отрицательные стороны твоей персоны».

Мать описала сыну торжественный обед в Ливадии 6 ноября: «Меня посадили за царским столом, а во время танцев позвали сидеть рядом с хозяйкой [императрицей Александрой Фёдоровной], которая меня поздравила и много говорила о Вас обоих. Несмотря на показную любезность, разговор был сухой, и видно было, насколько я ей не мила! Он [Николай II] отделался улыбками и рукопожатием, но ни слова не сказал».

Любопытно, что в своём дневнике за 6 ноября Николай II далее не упомянул о княгине Юсуповой.

В конце ноября 1913 г. Феликс вместе с великокняжеской семьёй отправился в Лондон. Из письма к любимой маме: «Мы весь день вместе. Днём по магазинам или осматриваем выставки, музеи, вечером в театре или сидим дома. Ирину все уговаривают учить tango. Вчера за обедом было много народу, и Александр Михайлович захотел непременно, чтоб Ирина на другой день поехала на урок танцев. Меня это так рассердило, что я довольно резко выразился на счёт этой гадости и все сейчас затихли. После обеда весь вечер я говорил с Ириной и объяснил ей, почему я не хочу, чтобы она училась танцевать tango».

6 декабря 1913 г. Феликс прибыл в Копенгаген, где гостила вдовствующая императрица, а на следующий день он был приглашён на завтрак к Марии Фёдоровне. Сразу же после визита он описал свои впечатления Зинаиде Николаевне: «Во дворце в гостиной, куда ввели меня, находились Вдовствующая Императрица и Великая княгиня Ксения с дочерью. Радость от встречи была написана на лицах у нас с Ириной. За обедом я то и дело ловил на себе изучающий взгляд Государыни. Затем она захотела поговорить со мной с глазу на глаз. В разговоре я почувствовал, что она вот-вот сдастся. Наконец, Государыня встала и сказала ласково: “Ничего не бойся, я с вами”».

Это было уже официальное благословение. Феликс и Ирина немедленно отправились в Петербург.

22 декабря 1913 г. в домовой церкви Аничкова дворца состоялось обручение двадцатишестилетнего графа Феликса Сумарокова-Эльстон и восемнадцатилетней Ирины Александровны. Ксения Александровна в тот же вечер записала в дневнике: «Очень эмоциональный день... В 4 часа съехались все на молебен — по случаю помолвки Бэби Рины [так в семье называли Ирину] — Юсуповы, Ольга, Татьяна [великие княжны Ольга и Татьяна Николаевны], Ducky [великая княгиня Виктория Фёдоровна, жена великого князя Кирилла Владимировича], Кирилл [великий князь Кирилл Владимирович], Ольга [великая княгиня Ольга Александровна], Петя [князь Пётр Ольденбургский — муж великой княгини Ольги Александровны], Кутузовы. Даже Фёдор Алекс, [князь Фёдор Александрович, младший брат Ирины Александровны] пришёл, к счастью — я так боялась, что он не появится (но такое грустное выражение лица, что мне хотелось плакать). Все наши люди в церкви — очень было хороню. Дай им Бог счастья и любви. Не верится, что Ирина выходит замуж!»

Свадьба была назначена на 9 (22) февраля 1914 г. в той же домовой церкви Аничкова дворца.

Родители жениха тут же начали переделку своего великолепного дворца на Мойке, где должны были поселиться молодые. Феликс приказал сделать для своей семьи отдельный вход. Были роскошно отделаны спальня, будуар Ирины, мозаичный бассейн. Помимо того, Феликс распорядился в подвале левого крыла дома «устроить тёмную залу — столовую в ренессансном стиле». Через три года Феликс там накормит Распутина отравленными пирожными.

Задолго до венчания Ирина начала получать свадебные подарки. 4 февраля 1914 г. Ксения Александровна записала в дневнике: «Мама приезжала и подарила Ирине чудную брошь — бриллианты и жемчуг. Мы потом тоже подарили Ирине подарки — сапфировое колье, мой собственный изумруд — кулон, брошку с рубинами и бриллиантами и тремя жемчужными кисточками и маленькое бриллиантовое колье. Я дала ещё несколько изумрудов Ирине для диадемы, которую Феликс делает».

Николай II спросил Александра Михайловича:

— Что подарить на свадьбу твоему зятю? Не хочет ли он стать камергером при моём дворе?

На следующий день Сандро ответил Ники:

— Феликс сказал, что самым лучшим подарком от Его Величества будет дозволение ему сидеть в театре в Императорской ложе.

Николай засмеялся и согласился. Он был слишком хорошо воспитан, чтобы высказывать обиду после щелчка по носу.

В 2 часа дня 9 февраля 1914 г. в домовой церкви Аничкова дворца состоялось венчание Феликса и Ирины. Императрица Мария Фёдоровна и Николай II были посаженными матерью и отцом. Император сказал невесте, что он никогда не видел её такой красивой.

В начале шестого императорская чета покинула церемонию, а Ирина и Феликс посетили дворцы Александра Михайловича и князя Юсупова. В 19 часов молодожёнов ждал отдельный вагон скорого поезда, который умчит их в свадебное путешествие.

Позже Феликс вспоминал: «Наконец отъезд. Толпа родных и друзей на вокзале. И опять пожимания рук и поздравления. Наконец, последние поцелуи — и мы в вагоне. На горе цветов покоится чёрная пёсья морда: мой верный Панч возлежал на венках и букетах. Когда поезд тронулся, я заметил вдалеке на перроне одинокую фигуру Дмитрия».

Все были в восторге от этой пышной свадьбы, красавца-жениха и очаровательной невесты. Николай II записал в дневнике: «Аликс и я с детьми поехали в город в Аничков на свадьбу Ирины и Феликса Юсупова. Всё прошло очень хорошо. Народу было множество».

Никто и не подозревал, что это была последняя торжественная свадьба в Российской империи.

У меня, да, думаю, и у редактора книги было желание дать главе название «Кризис Империи». Это было бы гораздо более эффектно, но и столь же неверно. В стране не было ни экономического, ни социального кризиса. Русская армия не имела шансов на победу, но всё же могла ещё держаться, отступая и даже нанося контрудары, по крайней мере, ещё года два. Все же беды России шли от полностью разложившейся системы управления империей, причём главными виновниками этого стали Николай II и Александра Фёдоровна.