Александр Широкорад - Несостоявшийся император. Александр Михайлович

Это быстрое изменение форм собственности в стране, далеко опередившее её промышленное развитие, положило на бирже начало спекулятивной горячке. Во время переписи населения Петербурга, устроенной весной 1913 г., около 40 тысяч жителей обоего пола были зарегистрированы в качестве биржевых маклеров.

Адвокаты, врачи, учителя, журналисты и инженеры были недовольны своими скучными профессиями. Казалось позором трудиться, чтобы зарабатывать копейки, когда открывалась полная возможность делать десятки тысяч рублей на марже купли-продажи двухсот акций “Никополь-Мариупольского металлургического общества”.

Выдающиеся представители петербургского общества включали в число приглашённых видных биржевиков. Офицеры гвардии, не могшие отличить до сих пор акций от облигаций, стали с увлечением обсуждать неминуемое поднятие цен на сталь. Светские денди приводили в полное недоумение книгопродавцов, покупая у них книги, посвящённые сокровенным тайнам экономической науки и толкованию смысла ежегодных балансов акционерных обществ. Светские львицы начали с особым удовольствием представлять гостям на своих журфиксах “прославленных финансовых гением из Одессы, заработавших столько-то миллионов на табаке”. Отцы церкви подписывались на специальные финансовые издания, и обитые бархатом кареты архиепископов виднелись вблизи бирж.

Провинция присоединилась к спекулятивной горячке столицы, и к осени 1913 г. Россия из страны праздных помещиков и недоедавших мужиков превратилась в страну, готовую к прыжку, минуя все экономические законы, в царство отечественного Уолл-стрита!

Будущее империи зависело от калибра новых загадочных пришельцев, которые занялись судьбой её финансов. Каждый здравомыслящий финансист должен был сознавать, что, пока русский крестьянин будет коснеть в невежестве, а рабочий ютиться в лачугах, трудно ожидать солидных результатов в области развития русской экономической жизни. Но близорукие дельцы 1913 г. были мало обеспокоены отдалённым будущим. Они были уверены, что сумеют реализовать за наличные все ими приобретённое до того, как грянет гром...»

Замечу, что великий князь никогда не читал Алексея Толстого, а граф далее не знал о «Воспоминаниях» Александра Михайловича. Тем не менее они представили нам одну и ту же картину всеобщего разложения и затишья перед бурей.

Ну что ж, воспользуемся затишьем и поговорим пока о родственниках Александра Михайловича. Занятые морскими и авиационными затеями нашего героя, а также проблемами большой политики, мы совсем забыли Бимбо — его старшего брата. Между тем Александр Михайлович называл Николая Михайловича «самым радикальным и самым одарённым членом семьи».

Чтобы не сердить родителей, Бимбо с отличием оканчивает военное училище. А тут подоспела Русско-турецкая война 1877-1878 гг. Подпоручик великий князь Николай Михайлович едет бить турок. За участие в боях он получил чин штабс-капитана и орден святого Станислава IV степени.

А после войны Николай Михайлович рядовым участником отправляется в экспедицию по изучению фауны и флоры Средней Азии, возглавляемую известным геологом И.В. Мушкетовым. Вернувшись из экспедиции, он продолжает свои исследования по энтомологии Кавказа, собрав громаднейшую коллекцию в 25 тысяч бабочек и самостоятельно открыв три бабочки, неизвестных ранее науке. Одну из этих бабочек (точнее, её подвид) он окрестит по латыни: «Collas Olga Romanof», дав ей имя матери, которой к тому времени уже не было в живых.

Под редакцией Николая Михайловича в 1891-1892 гг. выходит прекрасно иллюстрированное девятитомное издание «Мемуары о чешуекрылых», уникальное и сегодня, а сам великий князь становится почётным председателем Императорского русского географического общества.

Статус великого князя позволяет Бимбо часто путешествовать, посвящать большую часть своего времени науке и одновременно делать военную карьеру. Он оканчивает Академию Генерального штаба. В 1894 г. флигель-адъютант великий князь Николай Михайлович назначается командиром 16-го гренадерского Мингрельского полка, дислоцированного в Грузии.

Па нервом же смотре Николай Михайлович обратился к солдатам:

— Ребята, я счастлив, что получил ваш старый боевой полк. Смолоду я привык любить и уважать доблестную кавказскую армию, в ряды которой я несказанно рад вернуться!

Самым большим достижением в довольно серьёзной военной карьере Николая Михайловича следует считать его назначение в 1897 г. командующим знаменитой Кавказской Гренадерской дивизией, как назвал её в поздравлении сыну великий князь Михаил Николаевич — «первой по назначению во всей нашей доблестной армии». Эта должность была последней в послужном списке великого князя. Своё военное поприще он покидает в 1901 г. в чине генерал-лейтенанта.

Личная жизнь у Николая Михайловича не сложилась. Впервые, ещё в юности, он надолго и пылко влюбился в свою двоюродную сестру принцессу Викторию Баденскую. Император Александр II был категорически против этого брака, и в 1881 г. Викторию выдали замуж за шведского наследного принца. В 1907 г. он вступит на престол под именем Густава V Адольфа, а Виктория станет королевой.

Бимбо и Виктория встречались несколько раз в Италии, даже в бытность её королевой, но с годами пылкость чувства угасла, осталась только тёплая дружеская привязанность с её стороны.

В Париже Николай Михайлович влюбился в Амалию, правнучку герцога Филиппа Орлеанского. Но, увы, противодействие отца и Александра III вновь помешали вступить ему в брак. Любопытно, что и до этой любовной интриги Николая Михайловича в русской гвардии прозвали «Филипп Эгалитэ». Дело в том, что Филипп, герцог Орлеанский, был родным братом короля Луи XVI и в 1789 г. вместо эмиграции решил стать революционером. Он отказался от титула и принял фамилию Эгалитэ (что по-французски значит «равенство»). Но, увы, новая фамилия не спасла Филиппа от якобинского террора. В 1793 г. его голова попала под нож гильотины.

Затем Николай встретил княгиню Елену Михайловну Барятинскую, супругу адъютанта своего отца, князя А.В. Барятинского, и совершенно потерял голову! Как писала Светлана Макаренко: «Княгиня Елена Михайловна, опытная светская львица, чьё имя годами не сходило и со страниц столичных газет и ... с уст “злоречивого бомонда обеих столиц”, жила в разъезде с мужем, одна воспитывая тяжелобольного сына. Вскоре её имя тихо исчезло с газетных полос светской хроники и стало прочно связываться с именем Великого князя Николая Михайловича. Они всюду появлялись вместе, дружили с одними и теми же людьми, читали одни и те же книги, даже художников любили одних и тех же! В своём Петергофском дворце княгиня Барятинская — Великий князь называл её просто Nelly — собрала уникальную коллекцию западноевропейской портретной живописи, в которой было около десятка портретов кисти Ф. Винтерхальтера.