Алексей Шишов - Фельдмаршальский жезл. Николай Николаевич

— Иосиф Владимирович, вы разобрались с потерями гвардейских егерей под Телишем двенадцатого октября?

— Да, ваше высочество. Егеря атаковали редут без должного артиллерийского прикрытия, да ещё силой всего в один полк.

— Почему у них так много убитых по отношению к числу раненых? Здесь что-то не так, как мне было доложено.

— В тот день полк потерял более 1100 человек. Но подобрать при отходе под вражеским огнём смог только триста раненых. Большая часть тяжёлых осталась под Телишским редутом.

— Кто-нибудь остался жив? Ведь Телиш вы взяли только через четыре дня, шестнадцатого.

— Никто, ваше высочество. Лейб-егерей мы нашли под редутом страшно изуродованными.

— Дело рук турок или башибузуков?

— Турок. Это подтвердили взятые в плен врачи-англичане.

— Те, которых я приглашал к себе на завтрак?

— Они самые, ваше высочество.

— Так. А что наши солдаты в ответ при виде всех этих изуверств стали делать?

— На них напал такой дух разрушения, что трудно описать. Сожгли превосходные турецкие бараки, в которых могли бы жить сами, а не под открытым небом. Сожгли все стога сена и собирались даже предать огню саму деревню. Да благо командиры их вовремя остановили.

— А что ещё делали наши солдатики?

— Турок, что в плен сами сдавались, они не трогали. А вот с побитых поснимали пояса.

— Зачем это?

— Турки в поясах деньги хранят, в серебре и золоте. Турецких лошадей по рукам разобрали, оружие дорогое снимали с убитых и продавали его кому угодно.

— Знаю. Один мой адъютант купил у какого-то измайловского солдата дорогую венгерскую саблю всего за три рубля.

— Дорогого оружия у войска Шевкет-паши оказалось действительно много. Побросали всё при бегстве в горы.

— Трофеев под Горным Дубняком вообще много?

— Много. О том уже в штаб армии мною доложено. Одних ружейных патронов насобирали в ящиках и россыпью сотни тысяч.

— Иосиф Владимирович, ещё раз тебя поздравляю со знатной победой. Ты все трофейные патроны у себя не оставляй в отряде-то. Поделись, будь добр, с нашим осадным войском.

— Будет исполнено, ваше высочество. Да у меня и обозных фур не хватит тащить всё это за собой к Софии.

В штабе Дунайской армии понимали, что султан Абдул-Гамид не мог оставить окружённую теперь со всех сторон армию Осман-паши без всяких надежд на помощь. Действительно, скоро разведка донесла: в Орхание начинают стягиваться многочисленные турецкие войска, численность которых доходит до 25 тысяч человек. Намерение противной стороны становилось ясным: замышлялась операция по деблокаде Плевенского гарнизона. В случае её успеха численность армии Осман-паши сразу увеличивалась в два раза.

Николай Николаевич-Старший вызвал к себе из Горного Дубняка генерала Гурко. Вместе с начальником армейского штаба генерал-адъютантом Непокойчицким они долго обсуждали все «за» и «против» удара по Орхание:

— После потери Дубняков и Телиша у турок на Софийском шоссе из сильных укреплений остались только Орхание и Араб-Конак. Последний сейчас не важен, а вот Орхание меня заботит. Что там сейчас, Артур Адамович?

— Там целый корпус собрался. Правда, регулярных батальонов мало, всё больше ополчение.

— Цели турок ясны?

— Вне всяких сомнений, ваше высочество. Деблокация Плевны.

— Иосиф Владимирович, вам отсюда и задача. Выдвинуться ещё дальше по Софийскому шоссе и взять Орхание.

— А Араб-Конак, ваше высочество?

— Его пока можно не брать, а там видно будет. Учтите, что задача состоит не только в разгроме объявившегося в Орхание турецкого корпуса, а ещё и в прокладке для нашей армии пути в Забалканье.

— Значит, мы будем туда наступать не только через Шипку?

— Я уже доложил государю о том, что после взятия Плевны мы пойдём за Балканы двумя маршрутами...

Гвардейский отряд Гурко двинулся вперёд на Орхание. Для неприятельского командования это не стало секретом. Сразу встал вопрос: защищать Орхание от русских или оставить его без боя? В пользу последнего решения говорило «качество» собранных здесь султанских войск и слабость артиллерии.

Турки ушли из Орхание и заняли позицию у Араб-Конака, где ими заблаговременно были построены достаточно сильные укрепления. Полки Гурко дошли до этого рубежа на Софийском шоссе и там прекратили наступление. Поставленная главнокомандующим задача была выполнена без боя и почти без потерь. Теперь осадное кольцо вокруг Плевенской крепости стало ещё прочнее: Осман-паша ощутил это сразу, лишившись извне всякой информации, не говоря о большем.

...Однажды главнокомандующему доложили, что от отряда генерала Гурко в армейскую штаб-квартиру доставили партию пленных в 750 человек, воевавших в составе 5-го неприятельского корпуса. Николай Николаевич вызвал своего драгомана — переводчика Николая Дмитриевича Макеева, знавшего турецкий и арабский языки, и приказал привести из этой партии пленных офицеров.

Опрос шёл обычный: из каких воинских частей, сколько времени воюют, когда последний раз получали от султана денежное содержание, чем кормят там и здесь, в плену.

Большинство турецких офицеров отмалчивались. Разговор великого князя шёл в основном с двумя: артиллеристом из арабского Адена и пожилым, преисполненным личного достоинства пехотным капитаном из малоазиатского (сирийского) города Триполи:

— Откуда пришли на войну в Болгарию?

— Из Константинополя.

— Долго стояли в султанской столице?

— Всего три дня. Затем нас отправили по железной дороге в Адрианополь и дальше. Корпусной паша сильно торопил.

— Где попали в плен?

— У Казанлыка.

— Как в вашей армии с жалованьем?

— Его мы давно уже не получали.

— Когда вас в плен взяли, были ли вы сыты?

— Мы были голодны. Чем можно кормиться в горных деревушках, если они брошены жителями?

— Чем вас кормили последнее время в армии султана?

— Больше галетами, по-вашему — сухарями. Рис давали раз в неделю, по пятницам.

— А мясо давали?

— Мясо надо было найти у местных болгар.

Великий князь, выслушав переводчика, сказал ему:

— Спроси, знают ли эти офицеры про моего старого знакомого Акиф-пашу?

Драгоман перевёл вопрос командующего, на что получил утвердительный ответ:

— Знаем Акиф-пашу. Он остался в Бейруте, не желая ехать на войну в Болгарии.

— Почему он не пожелал поехать на войну?

— Акиф-паша уговорил султана не посылать его воевать против брата русского царя.

— Как же он уговорил султана?

— Акиф-паша сказал султану: сумасшествие драться с братом русского царя, потому что он всё равно будет победителем.

— Почему вы зверствуете над ранеными? Разве ваша вера вам это приказывает?

Пленные опустили глаза в землю. На эти вопросы отвечать никто из них не решился.