Нина Молева - Привенчанная цесаревна. Анна Петровна

— Из сей витиеватой преамбулы следует, что невесту ты выбрал бы себе иную.

— Как вы, государь батюшка, выбрали себе супругу.

— Опять за старое, пащенок! Не тебе меня учить, и престол твой от меня зависит. От меня одного, слышишь!

— Я так и высказал свои мысли, государь батюшка. Шарлотта София красивая и, полагаю, достойная девушка, но я бы предпочёл невесту нашего вероисповедания.

— Выходит, три года жизни европейской не помогли.

— Это моё внутреннее убеждение, государь батюшка, а так я целиком повинуюсь вашей воле.

— Пусть так, лишь бы вёл ты себя достойным образом. Не срамил свою державу перед европейскими государствами.

— Мои учебные успехи должны вас удовлетворить, государь батюшка.

— Хорош новобрачный: об уроках родителю рассказывает.

— Но три года — немалый срок.

— Ещё бы! За это время мы победили шведов — кто о них теперь всерьёз в Европе говорить станет! Справились с турками. Бог даст, на долгие годы. Петербург отстроили. А ты уроки!

— Вы же знаете, государь батюшка, как я хотел разделять с вами тревоги и трудности военного времени. Они стали бы для меня превосходной школой.

— Ненадёжен ты, Алексей, больно ненадёжен. Ни смелости, ни решительности в тебе нет. Может, за эти годы чего и поднабрался. Да ты не бойся, случаев повоевать да покомандовать у нас впереди ещё хватит. Доволен, что в Торгау свадьба состоится? Город нравится?

— Это вместилище людей иных духовных чаяний, государь.

— Это ты про что? Что Лютер здесь в 1530 году со своими сподвижниками составил Торгауские статьи?

— Они и стали основой Аугсбургского вероисповедания.

— Всё верно. Да только ты хоть вчитался в них? Смысл их уразумел? Любопытно ведь с попами нашими о них потолковать.

— Не читал и читать не стану, как того требует наша православная церковь. Никакие ереси не Должны смущать умов истинно верующих.

— Вот те на! Вот и договорились! А ведь трудно мне с тобой придётся, Алексей Петрович. Только теперь снисхождения с моей стороны не жди. Сам ищи, как с государем ладить да в ладу жить. Я тебе шага навстречу не сделаю, так и знай.

— Но, государь, вы же не стали настаивать, чтобы принцесса Брауншвейг-Вольфенбюттельская вероисповедание сменила. Вы же с уважением отнеслись к её вере.

— Не вера это — престиж государственный, дело политическое. Зато все ваши дети останутся в православной вере, как прилежащие России и российскому престолу.

— Я хочу надеяться, это будут сыновья.

— Хорошо бы, да как их загадаешь.

— Разрешите осведомиться, государь, о вашем здоровье. Я знаю, после всех тягот Прутского похода вы направились на воды.

— Был в Карлсбаде, был в Теплице. Каменная болезнь — она у нас в роду, кого только не скручивала.

— Я не знаю никого из Лопухиных, кто бы болел ею.

— Значит, Лопухин ты, Алексей, прежде всего Лопухин. Ради рода своего материнского любые мои запреты нарушить готов.

— Я, кажется, государь батюшка...

— Вот именно, кажется. А кто в году 1707-м к инокине Елене в Суздаль тайком ездил? Не ты ли?

— Государь, сын не вправе отрекаться от своих родителей, тем более в беде.

— Это ты бедой монастырскую жизнь называешь? Ангельский чин так для себя определяешь? Хорош, нечего сказать.

— Но ведь чин этот ангельский, когда принят человеком сведомым его трудностей, иначе сказать добровольно.

— Ещё и это! Из последних сил держусь, Господь свидетель, только и ангельскому терпению с тобой, Алексей Петрович, конец быстро наступить может. Ладно, после свадьбы поедете в Россию.

— А вы, государь? Разве это не будет нашей совместной поездкой? Помнится, вы из Петербурга в середине января нынешнего года выехали и до сей поры там не бывали?

— Не бывал и ранее Нового года быть не собираюсь. Здесь в Европе дел невпроворот, и никто их за меня не сделает. Так что сами попутешествуете.

— День для венчания, слышал, сами выбирали, государь батюшка?

— Что тут выбирать. По обычаю, на Покров Пресвятой Богородицы.

Хто скрываетца от службы, объявить в народе,

кто такого сыщет или возвестит, тому отдать

все деревни того, кто ухоранивался.

Едва успела царица Прасковья Фёдоровна на постелю сесть, к подушкам пуховым привалиться — после обеда всегда ко сну клонило, а тут ещё приугорела маленько ввечеру. Голова что пивной котёл. Покрывальце на соболях натягивать стала — грохот на крыльце.

Так и есть, Катюшка. Где только с утра пораньше носило. Погода стылая. С Ладоги ветром промозглым тянет. А ей всё нипочём.

— Государыня матушка, слыхала? Слыхала или нет? О свадьбе царской? Долгожданной!

— Какой свадьбе, Катюшка? Кажись, уж некому в нашем семействе ни жениться, ни мужем обзаводиться.

— На мужей-то, положим, спрос великий. А свадьба государя Всея Руси, царя и великого князя Петра Алексеевича! Что ж тебя-то, государыня, невестушка любимая, среди гостей да свидетелей не было? Аль с нарядами замешкалась? Ко времени не попала?

— Уймись, Катюшка, уймись! Толком скажи, речь о чём.

— Объясняю. Толком объясняю. Государь Пётр Алексеевич сочетался самым что ни на есть законным браком со шлюхой литовской Мартой Скавронской, иначе Катькой Трубачёвой, ещё иначе — государыней отныне Екатериной Алексеевной.

— С ума сошла!

— Уж лучше б сошла. Так нет. Чистую правду говорю, государыня Прасковья Фёдоровна. Это вам своим родом кичиться надо было, чтобы царское семейство в невестки выбрало, чтобы дозволение дало в опочивальню к государю Иоанну Алексеевичу войтить, обязанности супружеские исполнять. Вам — не Катерине Трубачёвой!

— Да где ж такое случиться могло? Не наврали тебе часом?

— Наврали? Никому б не поверила, кабы собственными глазами не увидела. Собственными! Как тебя сейчас вижу.

— Где увидела, Катюшка, где? Аль позвали тебя в подружки, а ты и согласилася, родной матери словечка не вымолвила?

— Позвали! Меня позвали, коли тебе ничего не сказали? Сорока на хвосте принесла, а уж я не утерпела, проверить решила. В карете к меншиковскому дому поехала. Будто прогуливаться охота пришла.

— К светлейшему? Это что — в его домовой церкви?

— А как же — в его и есть. Только подъехала, с парадного крыльца выходят. По ковру по расстеленному. Пётр Алексеевич наречённую свою под белы ручки чисто принцессу какую ведёт. Смеётся весь. На руки подхватил да в карету и посадил. Царскую карету. С гербами. Слышь, государыня матушка, с царскими гербами.

— А дочки, дочки-то как?

— Что дочки? За ними идут. Разнаряженные.