Геннадий Турмов - По дуге большого круга

Свою вводную лекцию для курсантов Евгений Петрович обычно начинал словами о том, что героическая эпопея покорения человеком водной стихии началась более девяноста столетий тому назад.

И приводил слова древнеримского поэта Горация, который так прославил отвагу первых мореплавателей:

И не стеснялся использовать стихи в лекциях на самые «технарские» темы. И курсанты, и студенты значительно легче и надолго усваивали иногда довольно сложный материал лекций. Евгений Петрович шел по пути своих учителей. Преподаватель высшей математики Валерия Троценко на своих лекциях читала стихи по математике (по математике!), а легендарные доценты Иванова и Кладницкий показывали на занятиях по сопромату фокусы! Все, кто учился у них, знали эти предметы досконально. Евгению Петровичу вспомнилось, как один из адмиралов заявил:

– Да я за всю свою службу на флоте ни одного интеграла не разогнул!

Зато в ненормативной лексике он «загибал» еще как. Но, как говорится, кому что дано…

Любой талант – от мастерства скромного умельца Левши до создателя точнейших технических систем и сооружений – на девять десятых обязан трудолюбию. Чтобы стать по-настоящему образованным, способным думать и принимать верные решения, необходимы годы. Именно инженерная мысль помогает изобретать, улучшать, модернизировать все, от великого до малого, в нашем мире. Профессия эта всегда была уважаемой. И что в масштабах истории какой-то десяток лет перестройки и последовавших за ней изменений в системе ценностей, когда сиюминутное вдруг стало дороже вечного, а сорванное при помощи обмана – престижнее честно заработанного. Теперь, когда требуется подвести фундамент под нашу перевернутую с ног на голову экономику, реанимировать производство и обрести, наконец, былое достоинство, вновь оказались востребованы инженеры – специалисты в основе основ.

А ведь в начале 90-х годов и позднее, целый хор реформаторов надрывался, доказывал термин «перепроизводства инженеров», славя уходящую эпоху технократизма и наступления эры экономистов и юристов. Жизнь показала их неправоту, и страна сейчас имеет то, что имеет.

Наверное, чтобы понять инженера и его деятельность глубже, нужно прочувствовать многоплановость, тонкость и глубину его натуры. В нем уживаются и физик, и лирик, и ученый – истинный русский интеллигент, и работяга-практик, и современный деловой руководитель. Однажды у Евгения Петровича вырвалась фраза, которая отражает лично его понимание профессии инженера и задач настоящего технического образования:

– Каждый инженер должен мыслить симфонически.

Действительно, еще в начале XX века инженер владел многими науками, искусствами, языками, немногие знают о том, что Н. А. Римский-Корсаков, прежде чем стать великим композитором, получил инженерное образование, был военным офицером. Инженером был и известный художник-баталист В. В. Верещагин, а основоположник российской сварочной школы профессор В. П. Вологдин прекрасно играл на скрипке.

И когда досужие журналисты и даже коллеги спрашивали у Евгения Петровича:

– Скажите, положа руку на сердце, зачем вам это нужно – Профессорский клуб, Пушкинский театр, храм Святой Татьяны, музейный комплекс, стадион и многое другое, что в университете создается и строится? Так ведь и надорваться можно, не сдюжить?

Евгений Петрович честно отвечал:

– Я уже, можно сказать, надорвался. Но ничего изменить не могу. Это мой жизненный принцип: если не я, то кто же? И признаюсь, очень хотелось бы, чтобы как можно больше студентов придерживались таких же взглядов.

Молодежь приходит в вуз в том «гуттаперчевом» возрасте, когда ее еще можно многому научить. Время сейчас «мутное», молодому человеку бывает порой довольно сложно отличить мнимые ценности от истинных. И задача профессоров – не только дать им образование, но и выстроить основные нравственные ориентиры, которыми и служат и Профессорский клуб, и Пушкинский театр, и все остальное. А пока…

Евгений Петрович понял это, когда возглавил работы по реконструкции Пушкинского театра. К тому времени его избрали ректором политехнического института, ставшего буквально через год благодаря его стараниям техническим университетом.

Это было время начала реформ высшего образования, растянувшееся на многие годы.

В этот период он ознакомился со множеством людей (и своих современников, и ушедших из жизни задолго до его рождения), которые через историю Пушкинского театра прошли по свой «дуге большого круга», оставив след, для многих потомков оказавшийся полузабытым или полностью забытым, потому что жили они в жестокое время революций, войн и условного перемирия.

…Ведущий объявил номер, и Евгений, путаясь в складках тяжелого темно-синего бархатного занавеса, вышел на авансцену Дома культуры моряков. Предстояло читать отрывки из собственной поэмы «Откровение» перед студентами и преподавателями политехнического института. Евгений заканчивал пятый курс кораблестроительного факультета, впереди ждала финишная прямая – преддипломная, конструкторская и плавательная практики, защита диплома…

А пока, стараясь не смотреть в затемненный зал и пытаясь не встретиться взглядом со знакомыми глазами, Евгений, как ему казалось, неплохо, с выражением дочитал поэтические строки и под аплодисменты юркнул за кулисы.

Как всегда, весной в Доме культуры моряков проходил смотр художественной самодеятельности института.

В этом году «блеснул» кораблестроительный факультет. Год был юбилейным – 20-летие Победы, и студенты придумали номер, который заключался в том, что на крутящейся круглой тумбе попеременно возникали известные скульптурные композиции: И. Шадра «Булыжник – оружие пролетариата», В. Мухиной «Рабочий и колхозница», «Перед расстрелом» и другие. В качестве скульптур выступали сокурсники в соответствующем антураже. На время смены «скульптурных» групп в зале становилось темно, затем вспыхнувшие софиты освещали загримированные под бронзу фигуры. Тумба медленно вращалась, а в это время звучали стихи Евгения:

«Негром» внутри тумбы был Витя Волков, которому на репетициях доставалось больше всех, так как от него зависела синхронность поворота тумбы со стихотворным сопровождением.