Эрнест Дюплесси - Филипп Август

– Ах, сир Ги! Старик унес ваш изумруд, и я боюсь, что вы никогда уже о нем не услышите. Слава Богу, что карбункул не попался ему в руки, а его-то ему и хотелось! В первый раз как он увидел вас в Оверне, то глаз не спускал с этого перстня, и мне кажется, сорвал бы его с вашего пальца, если бы не было там нас с Гуго де Барром.

– Ты не серьезно? – удивленно спросил Куси.

– Это истинная правда. Но отшельник еще не далеко ушел и если вы позволите…

– Довольно, замолчи! – сказал Куси, сердито пожимая плечами. – Ты сам не понимаешь, что говоришь. Ступай, позови ко мне Жоделля! Он нужен мне сию секунду.

Паж повиновался и через минуту явился Жоделль.

– Ну, господин атаман, – сказал Куси с насмешкой, – нашелся барон, который желает нанять ваших двести брабантов.

– Неужели это вы, сир Ги? – воскликнул Жоделль, притворяясь сильно обрадованным.

– Именно так. Но есть у тебя вести о них?

– Вам известно, сир Ги, что после каждой войны наши роты вынуждены рассеиваться по стране, чтобы добыть какие-либо средства к жизни. И вы, вероятно, не сомневаетесь, что у нас имеются способы собраться при необходимости в одном месте. Но открыть этот способ я вам не могу – это наша тайна.

– Я и не требую этого, – заявил Куси. – Но если тебе известно, где можно собрать твоих людей, то сообщи им, что по поручению короля сир де Куси собирает свободную роту на службу Артуру Плантагенету; что жалованье будет им уплачиваться из королевской казны, также как и в последнюю войну, и что я согласен принять их под мое знамя. Но помни одно: я хочу получить людей уже служивших в армии, привыкших к дисциплине и обращению с оружием. Мародеров я буду наказывать без всякой жалости.

– Хоть они и бродяги, а все же храбрые солдаты, – возразил Жоделль. – Я знаю их, и вы будете ими довольны.

В тот же день он покинул замок. Чтобы встретиться со своими товарищами далеко идти ему не пришлось, потому что они в точности выполняли все его приказания. Однако, не желая показать, что ему так легко было уладить дело, он целых двое суток провел на новом привале.

Куси за это время получил от госпожи Гертруды, через посредство Гуго де Барра, вести об Алисе, которые воскресили его мужество. Граф Жюльен действительно отправился ко двору короля Иоанна в сопровождении Гийома де Ла Рош-Эймона. Само собой разумеется, Алиса должна была сопровождать своего отца, и эта весть конечно, не обрадовала Куси. Но старый граф, отправившись в Руан, при настоящем положении дел совершал тем государственную измену и потому не хотел прибегать к окончательному заключению союза с Гийомом прежде чем увидит, какой оборот примут дела. Старик наотрез заявил жениху, что до исхода войны не согласен вручить ему руку дочери.

Война могла затянуться и ее исход мог совершенно изменить положение сира Куси в его пользу. Вверяясь своей счастливой судьбе, молодой рыцарь спешил в поход, который мог приблизить его к Алисе и доставить ему случай видеть ее.

По всем этим причинам Жоделлю был оказан самый благосклонный прием, когда явившись на третьи сутки, он объявил своему господину, что ровно в полдень его товарищи соберутся у подножия холма, готовые принять его предложение. Куси воспользовался свободным временем, чтобы заставить Жоделля отыскать и исправить всякое оружие, находившееся в замке. В наступательном оружии не было недостатка и оружейная зала наполнилась стрелами, луками, мечами, секирами и копьями; зато оборонительных было очень мало, потому что они были дороже, а в них-то именно наемные бродяги и нуждались больше всего.

Ровно в полдень рыцарь де Куси в сопровождении своего оруженосца, пажа и четырех воинов вышел из замка и вскоре увидел брабантов: издали они производили такое прекрасное впечатление, что рыцарь был очарован, и ему показалось, что он никогда не видел лучших кавалеристов. Но подойдя ближе, испытал жестокое разочарование при виде их лохмотьев и заржавленного оружия и не смог не выдать оного. Но это еще не все – в этой роте не нашлось бы и двух человек, вооруженных одинаково: на одном был панцирь, на другом латы, а большинство в плохих полукафтанах. Тоже разнообразие царствовало и в наступательном оружия. Куси, несмотря на свое затруднительное положение, покатился со смеху, вообразив, какую он будет представлять картину, предводительствуя подобным отрядом!

Неожиданное обстоятельство вскоре внушило ему надежду поправить эту беду. Пока он рассматривал своих оборванцев, мимо него крестьянин прогнал осла, нагруженного песком, направляясь прямо в замок.

– Что это ты везешь в Куси-Маньи, добрый молодец? – спросил у него рыцарь.

– Песок для владетеля замка.

– Песок? Клянусь честью! Да ведь это дар неба: песок нам необходим, чтобы отчистить ржавчину на оружии. Но ты, может быть, ошибаешься?

– Я не хотел говорить правду перед этими грабителями, – сказал крестьянин, отходя с рыцарем в сторону. – В этом мешке тысяча серебряных марок.

– Тысяча серебряных марок? Но кто же мне их посылает?

– Это я привез вам от святого старца Бернара в уплату за изумруд.

– Ну, это иное дело! – воскликнул Куси радостно. – Вези песок в замок любезный, ты не даром потерял время и труды! Гуго де Барр! – продолжал он, подзывая к себе оруженосца. – Скачи во весь опор в Вернон и гони ко мне оружейников, со всего города и со всем наличным запасом оружия. А ты, Эрмольд, лети в Жизор и распорядись точно так же. Тысяча серебряных марок! Клянусь небом! Да этого достаточно, чтобы вооружить целую армию!

Может быть это было некоторое преувеличение, но, во всяком случае, Куси очень скоро вооружил своих брабантов, и на другой день уже торжественно въезжал в Париж во главе отряда, заново и отлично вооруженного и сверкающего на солнце, как громадная змея в стальной чешуе.

В тот же вечер, точно в полночь, какой-то мужчина небольшого роста, толстенький и коренастый, тяжелыми шагами шел через лес по тропинке, ведущей из Венсенской деревни в хижину пустынника Бернара. Бурная и темная ночь, черные тучи, полные электричества, носились по небу и, гонимые сильным ветром, собирались грозными массами; лесная тропинка была погружена во мрак.

Маленький толстяк приходил в явное недовольство от неприятных толчков, которым подвергалось его выпуклое чрево при порывистой ходьбе по камням и пням, загромождавшим всю дорогу. Он бормотал сквозь зубы или ворчал на мальчика, который шел впереди, освещая ему дорогу факелом, свет которого ветер грозил каждую минуту погасить.

– Да точно ли ты знаешь дорогу, мальчуган? – спросил он грубо, стараясь удержать в равновесии свою особу, сильно пострадавшую от нового толчка о камень. – В такую бурю я и ради кардинальской шайки не хочу заблудиться в этом лесу!