Томас Рид - Одинокое ранчо [сборник]

Солнце уже давно скрылось за вершиной утесов, когда Синий Дик въезжал в свой лагерь, зато поднялась луна, и при ее свете индейцы ясно могли видеть, что в лагере никаких перемен не произошло.

Тела двух последних убитых индейцев были охотниками убраны, а на месте часовых стояли трое охотников, переодетых в индейские костюмы. Синий Дик полагал, что воины, охранявшие Клару, уже привели ее в лагерь, так как вокруг лощины бродили их лошади.

Сердца скрытых в овраге охотников тревожно бились: наступал решительный момент.

Ортон взял ружье и прицелился, дав знак остальным охотникам сделать то же самое. Нед радостно улыбался при мысли, что еще несколько минут – и его возлюбленная Клара будет в полной безопасности.

– Вабога! – крикнул вдруг Синий Дик.

Вабога, убитый одним из первых, был в числе караульных, назначенных стеречь белых пленников.

Ответа, конечно, не последовало.

– Вабога! Где же ты? – продолжал молодой вождь.

Снова полное молчание.

Вдруг из оврага выскочило множество людей, одновременно блеснул огонь и раздался оглушительный ружейный залп.

Синий Дик, пораженный в сердце двумя пулями, с глухим стоном упал с лошади; одна из этих пуль принадлежала Элайдже Ортону, другая – Эдварду О’Нилу.

Выстрелы остальных охотников были также метки – почти весь отряд индейцев полег сразу и только очень немногие, уцелевшие при первом залпе, погибли от второго.

Не будем описывать радость освобожденных пленников, она понятна без пояснений.

Самыми же счастливыми были, конечно, Эдвард О’Нил и Клара Блэкаддер.

С глухим стоном он упал с лошади

Рассказ наш окончен. Но он был бы не полон, если бы мы ничего не сообщили о дальнейшей судьбе наших героев.

О переселенцах и охотниках мы скажем кратко.

Переночевав в лощине, все переселенцы, за исключением Клары Блэкаддер, продолжили свой путь. Охотники проводили их до ближайшего форта. Отсюда шла прямая дорога в Калифорнию, которая была уже безопасной, поэтому переселенцы и охотники здесь дружелюбно распрощались. Первые направились далее, а последние разбрелись по окрестностям.

Что же касается главных героев, то о них мы должны рассказать несколько подробнее.

После смерти отца никто уже больше не мог воспрепятствовать Кларе Блэкаддер связать навсегда свою судьбу с судьбой Эдварда О’Нила.

Блонт был даже очень доволен, что избавился от необходимости заботиться о сестре, которой терпеть не мог; она тоже не любила его, поэтому они распростились друг с другом без сожалений.

Сон Элайджи Ортона, который он пересказал О’Нилу при первом нашем знакомстве с ними, сбылся в точности. Эдвард, действительно, оставил бродячий образ жизни. Отправившись со своей невестой в ближайший город, он обвенчался с ней и стал искать подходящую плантацию, чтобы приобрести ее в собственность.

У молодого человека имелся порядочный капитал, доставшийся от отца. Кроме того, Элайджа Ортон, тоже скопивший кое-что за свою жизнь, назначил своей наследницей Клару, так как у него самого не было ни детей, ни близких родственников.

Со стороны Неда было разумно не увозить жену-южанку на север Соединенных Штатов. Но он в равной степени проявил здравый смысл, продав свои имения в Ирландии и выгодно приобретя земли под застройку на острове, который американцы прозывают «Жемчужиной морей». Это остров Манхэттен.

Элайджа Ортон часто навещает своих «милых детей», как он называет счастливую парочку. Поговаривают, будто старый охотник обещал совсем поселиться у них, когда беспощадные годы заставят его, наконец, распроститься с любимыми горами.

В городе Чиуауа, столице северных провинций Мексики – городе, состоящем, по большей части, из грязи и расположенном посреди обширных пустынных равнин, которые обрамляют могучие багряные горы, равнин, население коих столь же скудно, сколь их лесной покров, – в старинном городе Чиуауа разворачивается первая сцена нашей истории.

Менее двадцати тысяч человек нашли приют в стенах этой северо-мексиканской метрополии, столь же малое количество обитает и в ее округе.

Некогда плотность населения была выше, но томагавк команча и копье апача прореживали потомков конкистадоров до тех пор, пока сельские дома не стало разделять изрядное пространство, а количество руин не сравнялось, если не превысило, с числом обитаемых жилищ.

Но одновременно слово «Чиуауа» навевает странные и удивительные воспоминания. Когда слышишь это название, всплывает целая вереница причудливых образов, картин из приграничной жизни, совершенно отличных от тех, что присущи тому же захватывающему периоду из истории англо-американского фронтира. Мы видим монаха в капюшоне и с крестом, и солдата, следующего за ним по пятам с мечом; старинное здание миссии с церковью и казармой гарнизона; свирепого дикаря, поддавшегося уговорам бросить кочевую жизнь и обратившегося в гнущего спину пеона, чтобы спустя какое-то время восстать против системы рабства, которую даже религия не могла сделать терпимой. Мы видим неофита, поднявшего руку на своего духовного наставника и угнетателя одновременно. Мятеж этот был потоплен в крови и огне, в результате чего и миссия и военный cuartel [2] Лагерь, казарма (исп.). пришли в запустение, а краснокожий возвратился к своим скитаниям.

Такова история города Чиуауа и поселений в его округе. Но не вся она является хроникой давно минувших времен. Значительная ее часть применима и к дням сегодняшним – да, подобные сцены разыгрываются даже сейчас. Несколько лет тому назад странник, въезжающий в городские ворота, мог видеть несколько десятков приколоченных к перекладине предметов, очень похожих друг на друга и колыхающихся на ветру. Предметы эти напоминают пучки волос: длинных, густых и черных, словно вырванных из лошадиного хвоста или гривы. Но взялись они не оттуда – это людские волосы, а кусок кожи, на котором этот пучок удерживался, был содран с черепа человека! Это так называемые скальпы – скальпы индейцев, призванные показать, что диким команчам и апачам не все сходит с рук.

Рядом другие объекты, имеющие форму раковины – их подвесили рядками или низками, словно сушащийся перец. И нет сомнения, что как от перца, владельцы этих украшений плакали, лишаясь их, ибо это человеческие уши!