Томас Рид - Одинокое ранчо [сборник]

И действовать нужно быстро, немедленно. Дело слишком деликатное, чтобы медлить, как в части замысла, так и в его исполнении. В общих чертах план уже брезжит пред его мысленным взором – почти с той самой минуты, как пеон закончил свой рассказ. Обдумать остается только детали, но это делать лучше в одиночестве, без помощи адъютанта.

Поскольку время дорого, Урага быстро заканчивает пирушку с подчиненным. Будучи отпущен, последний возвращается в казармы. Едва Роблес уходит, полковник снова садится и закуривает очередную сигару. Несколько минут сидит он молча, устремив глаза к потолку. На лице его блаженная улыбка. Человек неосведомленный мог бы решить, что офицер любуется колечками дыма. Однако на самом деле его занимают менее безобидные помыслы. Напротив, в мрачной улыбке угадывается нечто дьявольское. Урага обдумывает проблему, сочиняет коварный план, который уже в ближайшем будущем принесет зловещие плоды.

По мере того как сигара становится короче, уланский офицер приближается к решению. И когда она превращается в окурок, он выплевывает его, берет со стола колокольчик и звонит до тех пор, пока на призыв не откликается слуга.

– Позови капрала стражи!

Получив сей приказ, слуга удаляется, не сказав ни слова. Вскоре появляется солдат. Переступив через порог, он берет под козырек.

– Кабо, приведи ко мне заключенного.

Капрал уходит и вскоре возвращается, таща с собой индейца. Полковник приказывает унтер-офицеру оставить пленника наедине с командиром, а самому подождать снаружи, и прикрыть за собой дверь.

Оставшись с глазу на глаз с пеоном, который все еще недоумевает, почему оказался пленником, Урага возобновляет допрос и без труда выуживает из перепуганного туземца все, что нужно. Помимо прочего, он знакомится с расположением долины, в которой беглецы нашли временный приют: направление, расстояние, средства туда добраться. Короче говоря, все топографические подробности.

Индеец хорошо знаком с ними, способен точно описать, что и делает. Он слишком робеет в присутствии столь грозной особы, поэтому не смог бы солгать, даже если попытался. Но у него и мысли такой нет. У задающего вопросы и отвечающего на них сходная, если не одинаковая цель. Кроме того, благодаря новой порции агвардиенте кровь пеона подогрета, а язык развязан. Поэтому признания льются потоком. Мануэль повествует о жизни, которую ведут мексиканские изгнанники, а также их американские гости – выкладывает что знает, а это практически все. Как человек доверенный, свой, индеец имел возможность разнюхать все. Единственное, о чем он умолчал, так это о собственной истории любви к Кончите и катастрофическому ее окончанию по причине вмешательства техасского рейнджера.

Узнай об этом его слушатель, он был бы несколько озабочен, не говоря уж о других обстоятельствах, о коих ненароком проговаривается пеон. Обстоятельства эти касаются нежной связи между молодым прерийным торговцем и Аделой Миранда, они почти доказывают ее существование. Верит он им или нет, но Хиль Урага испытывает сильное потрясение, от которого кровь закипает в его жилах, а на лице появляется выражение такой мстительной злобы, что предатель-туземец жалеет, что обронил лишнее.

Но гнев Ураги направлен не на него – в том нет причины. Напротив, полковник намерен вознаградить доносчика, после того как тот окажет ему несколько услуг, для каковой цели и был задержан.

Когда перекрестный допрос наконец заканчивается, индейца снова передают под опеку капрала с приказом вернуть в тюрьму. В то же время Мануэля заверяют, что заключение его только временное и продлится оно недолго.

Как только пеона уводят, Урага усаживается за секретер, стоящий у одной из стен комнаты. Открыв крышку, он достает лист бумаги и начинает сочинять какое-то письмо. Что-бы то ни было, это занимает довольно значительное время. Иногда полковник останавливает перо, как бы размышляя, как выразить мысли.

Когда письмо наконец закончено, и сочинитель, похоже, удовлетворен его содержанием, он складывает листок, подносит кусок сургуча к свече и запечатывает документ, но не прибегает к помощи печатки. Роль ее выполняет извлеченная из кармана серебряная монетка. В письме – если, конечно, это письмо – не упоминается никаких имен, адрес не указан, а адресат определен всего в двух словах: «Эль Барбато».

Снова звенит колокольчик, появляется все тот же слуга.

– Ступай на конюшню, – велит хозяин. – А может в корраль или еще куда-то, где можно его разыскать, и скажи Педрильо, что он мне нужен. И пошевеливайся!

Слуга кланяется и исчезает.

– Это займет у них… Сколько дней требуется, чтобы добраться до селения тенавов, а затем вернуться к Пекос? – рассуждает сам с собой Урага, меряя шагами комнату, пока производит подсчеты. – Три? Четыре? Пять? Не важно. Если мы их опередим, то можем выждать. Педрильо!

Входит Педрильо. Это индеец из разряда «смирных», не сильно отличающийся от Мануэля, с физиономией столь же неприглядной. Впрочем, с Педрильо мы уже встречались – это один из погонщиков мулов, который помогал перевозить добычу от разграбленного в прерии каравана.

– Педрильо, возьми из корраля пару лучших верховых лошадей: одну для себя, другую для Хосе, – приказывает полковник. – Оседлай их и будь готов к поездке на пару недель или около того. Поспеши с приготовлениями. Как все закончишь, приходи сюда и доложи мне.

Погонщик удаляется, а Урага продолжает расхаживать по полу, явно погруженный в вычисления времени и расстояний. Иногда он останавливается перед портретом на стене и смотрит на него секунду-другую. Это, похоже, усиливает его нетерпение.

Педрильо не заставляет себя долго ждать. Поклажа, которую берет с собой нью-мексиканский путешественник типа Педрильо, не слишком объемна. На сборы ему хватает нескольких минут. Несколько лепешек-тортилья и фрихоле, пригоршня стручков красного перца, полдюжины луковиц и мешочек тасохо – вяленого мяса. Собрав эти припасы и наполнив водой фляжку-хуахе, пеон докладывает о готовности отправиться по любой дороге или тропе, по какой хозяину заблагорассудится отправить его с поручением.

– Поедешь прямиком в селение тенавов, к Рогатой Ящерице. Оно находится на южном ответвлении реки Гу-аль-па. Ты ведь бывал там прежде, Педрильо. Сможешь найти дорогу?

Индеец утвердительно кивает.

– Возьми это, – Урага вручает ему запечатанный документ. – Смотри, не показывай никому с кем встретишься по пути из поселений. Передай его Барбато или самому Рогатой Ящерице. Он поймет от кого оно. Скачите день и ночь, так быстро, как выдержат кони. Когда исполнишь поручение, не медли, а возвращайся, только не сюда, а в Аламо. Ты знаешь это место – там мы встречались с тенавами две недели назад. Жди меня там. Vaya!