Илья Куликов - Десант князя Рюрика

Говоря это, Рюрик сжал руку в кулак, как бы показывая, что всё сольётся в один.

– Вы поведёте нас в земли других славян. Тогда мы сможем создать настоящее государство. Я стану конунгом. Вы научитесь биться в стене щитов и поклянётесь, как и любой из моих воинов, никогда не поднимать своего оружия на дружинника!

Воислав не понимал речи будущего правителя, так как Рюрик говорил торжественно и, когда не мог подобрать нужных слов, заменял их словами из своего языка.

Воислав и Ратибор лишь кивали головами, давая понять, что они от имени всего рода и всех ладожских родов согласны.

– Вы будете учиться у моих ратников и приплывёте в Ладогу уже воинами.

– Так мы и так могучие, – сказал Ратибор, – если драться честно и без всяких оборотнических штук, то один славянин стоит троих варягов!

– В бою надо выжить. Честно дерутся только те, кто не знает, как биться нечестно! Вы будете учиться и будете слушаться, а если откажетесь, то какой смысл мне плыть в вашу деревню и править вами, когда, даже придя сами ко мне, вы не хотите повиноваться.

– А ты научишь нас биться в стене щитов? – спросил Воислав у Рюрика.

Варяг спокойно посмотрел на Воислава и ответил:

– Я не смогу тебя ничему научить, но, имея желание, ты быстро научишься всему, а после и другие научатся.

Следующий день Воислав и Ратибор с великим стыдом провели возле столбов, нанося по ним удары топором и закрываясь от незримых ударов щитом.

– Ратибор, вон смотри, та красавица, я её давно приметил, на меня засматривается, – говорил Воислав, нанося удар по столбу, – небось, теперь тоже думает, что мы полоумки.

– Ага, родич, вот по плечу полоумок тебя хлопнул – добро пожаловать в их дружину. Будешь, как дитя, по столбу лупить. Смотреть зрелым мужам в глаза совестно!

– Не забывай щитом прикрываться, а то Рюрик не поплывёт править нами. Тогда уж точно наш род погибнет!

– Да так за весь день руки отвалятся щитом закрываться да топором по столбу лупить!

– Так ты вполсилы бей, дурень, а то и вправду стыдно будет, коли незримый противник тебя одолеет, – отозвался Воислав, при этом с досады со всей дури рубанул по столбу и прикрылся щитом, который с каждой секундой становился всё тяжелее и тяжелее, а удары, которые он наносил по столбу, становились всё слабее и слабее.

Весной, когда стало возможно спокойно судоходствовать, Гостомысл узнал о том, что к Ладоге плывут драконы. Сердце сжалось у старого боя. Гостомысл не знал, чего ему ждать – радости или беды, ведь он сам отправил двоих своих родичей в далёкий город варягов, чтобы те приплыли и стали править у них. Но как узнаешь, кто приближается к берегам твоего рода?

Гостомысл взял в руки топор и с другими мужчинами поспешил на берег, чтобы с оружием в руках встретить гостей. Дракары, подплыв, насколько возможно, остановились. Отважные мореходы стали прыгать в воду и спешить к берегу.

– Не стрелять, – закричал Гостомысл, – всем стоять плечо к плечу. Ждём, может, это не враги.

Впрочем, в то, что это не враги, уже почти никто не верил. Но тут послышался крик:

– Гостомысл! Бой Гостомысл, это мы, твои дети Воислав и Ратибор!

– Вернулись! – радостно закричал Гостомысл и, отбросив копьё, похромал им навстречу.

Вместе со старым боем поспешил навстречу вернувшимся и Борис. Гостомысл не узнал Воислава, мальчика, который когда-то шагал с ним, опираясь на отцовское копье. Перед ним был настоящий варяг, одетый в кольчугу, с шеломом на голове. На щите у Воислава был изображён сокол, который падал вниз. Такой же знак был и на щитах у других варягов.

К бою Гостомыслу, который смотрелся хоть и могучим, но старым и неуклюжим, шагал варяг, настоящий сын холодного моря.

Подойдя к Гостомыслу, варяг усмехнулся.

– А ты бой ярый! Бойярин, значит. Меня зовут Рюрик Руссон, и я приплыл со своим родом и дружиной, как ты и звал меня. Вижу, вы встречаете гостей с оружием в руках, а не в укреплении, значит, честного боя хотите. Ладно, боярин, вижу, что немного вас тут, но слышал я, что это не совсем так.

Гостомысл всей речи не понял, так как слова, которые говорил Рюрик, большей частью были не на славянском языке, но мысль уловил. Варягов приплыло много, и они весело шли к его дому, который хоть и был вместительным, но всех принять всё равно не смог бы.

Шагая по Ладоге, Рюрик и с ним ещё пятеро знатных варягов говорили только на своём языке. О чём шла речь, Гостомысл мог только догадываться.

– Ты приплыл править над зверями, Рюрик. Они встретили нас с оружием в руках и даже не подумали, что мы можем высадиться сразу в двух местах, и пока они ждали нас на берегу, мы разорили бы их жилище, – сказал Трувор, – увидишь, уже осенью ты пожалеешь, что потратил время на них.

– Смотри, – сказал Олег, – знаешь, кто этот идол? Бог празднеств и любви Ладо.

Услышав слово «Ладо», Гостомысл улыбнулся. Поражаются красотой города и нашим богатством, подумал старый бой, который до этого размышлял над новым именем. Бой ярый, то есть яростный. Боярин – звучит красиво. А каким ещё может быть бой? Только ярым и может быть, значит, каждый бой ярый, или боярин!

– Нищета, брат, вокруг нас нищие и дикие люди, которые не знают, с какого конца браться за меч! Посмотри, они только идола сделать красивым и смогли. А в остальном они живут хуже, чем у франков скот.

– Смотри, Рюрик, вон в каких мехах стоит дева. Такие меха во Франкии или Британии только герцоги могут себе позволить, а, по всей видимости, это на ней не праздничная одежда, а обычная. Говорю тебе, Рюрик, что только с виду они нищие, а на самом деле они просто не знают своих богатств, так как душа их чиста и не понимает, в чём цена того, что не принесёт пользы.

Рюрик смотрел на деревню. Это было не первое славянское селение, в котором он был, но обычно, когда он находился в славянских родах или городах, гремел бой и пылал огонь. А сейчас он мог спокойно осмотреть, как выглядят славяне, когда они не в бою. «Женщины как женщины», – подумал Рюрик. Есть красивые, а есть не очень. Мужи как мужи. Кто-то сильней, а кто-то нет. Одеты в меха и совсем не знают цены этому. А вон там, приметил опытный взгляд варяга, дети играют с серебряным обручем, за который в Алемании можно было бы выменять половину такого селения.

Гостомысл долго готовился к тому моменту, когда приплывут варяги. Он смог выменять зимой коня у одного лесного боя, главы рода, который согласился обменять его только потому, что в зиму умерло шесть мужей в его роду и много детей, и теперь он понимал, что коня у него всё равно отберут, поэтому и выменял его на необходимое для рода. Прощаясь с конём, бой плакал.

Гостомысл подошёл к сараю, который был едва ли не лучше, чем дом, в котором жил род, и, отворив его, вывел свой дар.