Генри Хаггард - Священный цветок. Чудовище по имени Хоу-Хоу. Она и Аллан. Сокровище озера

– И что же они сказали тебе? – спросил я его.

– Макумазан, они не сказали ничего. О Небеса! Эта пара стояла там, или мне казалось, что они ходят туда-сюда: мой брат, человек более известный, чем можно себе представить, подпоясанный шкурой волка, и, возле его плеча, человек из клана Ищущих брод, с которым лишь он один мог управляться. И Нада, более прекрасная, чем когда она была жива, такая родная, что мое сердце подскочило к горлу и дыхание остановилось, когда я ее увидел. Да, Макумазан, они стояли или ходили вокруг, держа друг друга за руки, как любовники, и смотрели друг другу в глаза и говорили о том, как знали друг друга на земле, потому что я мог понять их слова и мысли, и о том, как им хорошо в конце концов там, где они оказались.

– Умслопогас, они же старые друзья, – сказал я.

– Да, Макумазан, очень старые друзья, как я понимаю. Настолько старые, что они ни слова не сказали обо мне, о том, кто был их другом. Мой брат, чье имя я поклялся не произносить, женоненавистник, который говорил, что любит только меня и волков, улыбался, глядя в лицо Нады Лилии, Нады, невесты моей юности. Ни слова обо мне, хотя она должна была улыбнуться и рассказать ему, каким великим воином я был; и ни слова обо мне, чьи дела она хотела восхвалять; ни слова обо мне, спасшем ее в пещерах Халакази и от Дингаана; ни слова обо мне, хотя я стоял рядом и смотрел на них!

– Я думаю, что они не видели тебя, Умслопогас.

– Это так, Макумазан, я уверен, что они меня не видели, поскольку, если бы видели, вели бы себя по-другому. Но я их видел, а они не обратили внимания на мои выстрелы, я побежал к брату, чтобы защитить его и всю компанию. Он снова не обратил на это никакого внимания, тогда я поднял Инкози-каас, вращая лезвием на свету, и поразил всех своей силой.

– И что случилось, Умслопогас?

– Только топор прошел сквозь моего брата сверху донизу, разрубив его на две части, а он все еще продолжал говорить! Более того, он нашел белую лилию и подарил ее Наде, которая понюхала ее и засмеялась, поблагодарила его и воткнула цветок в пояс. Я видел это своими глазами, Макумазан.

Голос зулуса дрогнул, и я подумал, что он плачет, – при слабом свете я увидел, как он коснулся глаз рукой. Я отвернулся и зажег свою трубку.

– Макумазан, – продолжал он, – мне кажется, что я ненадолго сошел с ума, потому что я яростно кричал на них, думая, что слова могут ранить их так, как не может сделать холодная сталь. И когда я это сделал, они исчезли, все еще улыбаясь и разговаривая. Нада нюхала цветок, который теперь переместился ей на грудь. После этого я заторопился и внезапно встретил короля дикарей, Резу, которого я убил несколько дней назад. Я подступил к нему с топором, думая, не хочет ли он вступить в борьбу еще раз.

– И что же он, Умслопогас, сделал?

– Я думаю, что он почувствовал меня, потому что повернулся и отпрыгнул, а когда я попытался догнать его, то уже никого не увидел. Я побежал и нашел Балеку, сестру Чаки, которая – не говори это никому, Макумазан, – была моей матерью. И она увидела меня. Ненадолго она увидела меня, того, кто теперь стал старше и суровее, она увидела и узнала меня, потому что подошла и улыбнулась и, кажется, прижалась губами к моему лбу, хотя я не почувствовал поцелуя, и она уняла боль моего сердца. Потом она тоже ушла, а я внезапно упал куда-то, оказавшись в какой-то глубокой норе или, возможно, в аду.

Затем я проснулся в доме Белой ведьмы и увидел тебя спящим рядом, а ведьма склонилась над моей кроватью и улыбалась через тонкое покрывало, которым она была накрыта, – я увидел смех в ее глазах.

Я разозлился на нее из-за тех вещей, которые я видел во Дворце снов, мне в голову пришла мысль убить ее, чтобы избавиться от нее и от магии, которая приносит людям зло. Я совсем потерял рассудок, поэтому вскочил, поднял топор и направился к ней, а она стояла передо мной, громко смеясь. Затем она сказала что-то на языке, которого я не понимал, и показала на меня пальцем. В следующий момент я почувствовал, что меня как будто схватили гиганты и крутили до тех пор, пока я не стал бездыханным, но не раненым. Что все это значит, Макумазан?

– Ничего особенного, я так думаю, Умслопогас, кроме того, что королева имеет такую власть, по сравнению с которой власть Зикали ничто, и может вызвать видения, проплывающие перед глазами мужчины. Я видел те же самые вещи, что и ты. И те, кого я любил, тоже не обратили на меня внимания и были заняты только собой. Более того, когда я проснулся и рассказал это королеве, которую называют Та, чье слово закон, она посмеялась надо мной, как и над тобой, и сказала, что это был хороший урок для моей гордыни, поскольку в гордыне я подумал, что мертвые думают только о живых. Но я думаю, что ее урок состоял в том, чтобы унизить нас, именно ее ум создал те картинки, которые мы видели.

– Я тоже так думаю, Макумазан, но как она узнала о деталях твоей и моей жизни – не знаю, если только Зикали не рассказал ей об этом, говоря с ней, как мудрецы говорят друг с другом.

– Я думаю, что с помощью своей магии она вытянула из нас эти истории, а затем показала их нам, повернув их по-своему. Может быть, она что-то вытянула из Ханса или Гороко, других зулусов и так отплатила нам за нашу службу, но больные быки и бесплодные коровы – не очень хороший скот, Умслопогас.

Он кивнул и сказал:

– Хотя все это время я считал себя сумасшедшим и думал, что знаю, что все женщины лживы, а мужчины последуют туда, куда их поманят, я никогда не верил, что мой брат, женоненавистник, и Нада – любовники в подземном мире и забыли меня, товарища одного из них и мужа другой. Я думаю, Макумазан, что мы встретились с наградой за нашу глупость. Мы пошли искать такие вещи, которые Великий, живущий на небесах, не разрешает видеть никому, и от того, что мы узнали, мы стали еще несчастней, чем были. Потому что такие сны сжигают сердце, как горячее железо, прижигающее ногу быка, когда на нее ставят клеймо, не позволит никогда вырасти волосам на том месте, где обожжена кожа. Тебе, Бодрствующий в ночи, я скажу так: «Смирись с тем, что ты видел, что бы это ни принесло тебе – богатство или известность». А себе я скажу: «Тот, кто носит топор, довольствуйся им, ведь он может принести тебе удачную битву и славу». А нам обоим я скажу: «Пусть мертвые спят спокойно, пока мы не присоединимся к ним, что случится уже скоро».

– Хорошие слова, Умслопогас, но они должны были быть произнесены тогда, когда мы начинали наше путешествие.

– Нет, Макумазан, в этом путешествии мы должны были спасти леди Печальные Глаза, и, как мне сказали, все прошло хорошо. Также Зикали хотел этого, а кто может сопротивляться воле Открывателя дорог? И это было совершено, мы встретили массу странных вещей, и завоевали славу, и увидели, насколько глубока пропасть нашей собственной глупости, потому что мы думали, что откроем секреты Смерти, а мы нашли лишь тех, кого разум ведьмы и ее яд отразили в воде. И, найдя все это, я хотел бы поскорей отправиться с этой призрачной земли. Когда мы уйдем, Макумазан?