Генри Хаггард - Священный цветок. Чудовище по имени Хоу-Хоу. Она и Аллан. Сокровище озера

– О, просто я часто слышал это имя от знакомых туземцев. Мне рассказывали об одном юноше, совершившем тяжкое преступление. Хотя вполне возможно, что это не тот самый Кенека, а другой. – Тут он резко сменил тему, оставив меня в недоумении.

Поначалу Аркл сильно хромал, шел неровной походкой и страдал от боли в пятке. Однако постепенно боль утихла, а свежий воздух взбодрил его. Я внимательно присмотрелся к своему спутнику. Безусловно, он был весьма привлекателен внешне и показался мне великолепным образчиком англосакса.

Через некоторое время Аркл решил продолжить свой рассказ:

– Вы угадали, мистер Квотермейн, поехать в Африку меня побудили также и другие причины. Если хотите, я расскажу вам о них – как говорится, выложу все карты на стол. Но если у вас нет охоты меня слушать, то, пожалуйста, прямо так и скажите, ибо я не желаю досаждать кому-либо своими делами.

Я ответил, что с удовольствием узнаю его историю. Если говорить начистоту, я просто сгорал от любопытства.

– Тогда слушайте, хотя подозреваю, что рассказ сей заставит вас усомниться в моем здравом рассудке. Как я уже сказал, передо мною открывались блестящие перспективы. Однако теперь это все уже в прошлом, ибо на сегодняшний день они потеряны для меня бесповоротно. Будучи человеком при деньгах, я потворствовал своим страстям. Не стану лгать, мистер Квотермейн, и говорить, что я всегда благоразумно отвергал искушения. Увы, я совершил немало глупостей, в чем признаюсь не без стыда, однако замечу, что подобное случается почти со всяким пылким юношей.

Короче говоря, я прожигал жизнь. Мой дядя, а также все друзья и знакомые были приверженцами пуританского образа жизни, который часто идет рука об руку с благочестием и желанием сделать мир лучше. Видя мое недостойное поведение, они страшно огорчались и всячески призывали меня измениться, предлагая в качестве первого шага на пути к исправлению вступить в брак. Замечу, что женить единственного племянника было первейшим желанием моего дядюшки, ведь иных наследников у него не имелось. Он часто с глубокомысленным видом торжественно повторял, что жизнь переменчива и никто не знает, что будет с нами завтра.

Наконец я уступил его требованиям и принялся ухаживать за девушкой, происходившей из хорошей семьи и внешне весьма привлекательной. Правда, у нее не было средств, но для меня с моим состоянием это не имело значения. Честно говоря, меня эта девица не слишком интересовала, и она отвечала мне тем же. Впоследствии я узнал, что моя нареченная была всерьез увлечена другим мужчиной, а брак со мной рассматривала как выгодную сделку, не более того. Ну что ж, такое случается сплошь и рядом. А сейчас я расскажу вам нечто весьма необычное.

Боюсь, вы вряд ли мне поверите. Окружающие считали меня распутником и прожигателем жизни, но никто из них даже и не подозревал, что в моей натуре есть также и другая сторона. Иногда я становлюсь мечтателем, мистер Квотермейн, и даже мистиком. Наверное, я унаследовал эту склонность от своего отца, которому подобное всегда было присуще.

– Ничего удивительного, – ответил я, – старая как мир история о противостоянии плоти и духа.

– Возможно. Так или иначе, я искренне верил в некие довольно причудливые и спорные понятия: «родство душ», «жизнь до рождения» и прочее. И убедился, что это не пустые слова. Да, представьте себе, что в один прекрасный момент этот невозмутимый здоровяк-британец, которого вы видите сейчас перед собой, обнаружил тесную душевную связь, если так можно выразиться, с неким человеком, которого прежде никогда не видел.

Я с тревогой взглянул на рассказчика, размышляя, уж не оказались ли пережитые им неприятности губительными для его мозга. Аркл, видимо, догадался о моих сомнениях:

– Вам кажется, что я немного спятил, верно? Я и сам некоторое время так думал и до сих пор оставался бы при этом убеждении, если бы однажды мы вдруг не встретились в Африке.

– И где же именно? – спросил я осторожно. – Уж не на озере ли Моун?

– Да, на озере Моун, вы угадали. Я всегда знал, что найду ее , моего ангела, именно там.

Признаться, после такого заявления я не на шутку испугался. Бедняга, должно быть, совсем лишился рассудка.

– Но давайте я подробно расскажу вам, как все это было, – продолжил Аркл будничным тоном. – Так вот, еще в Лондоне, в разгар своей разгульной и недостойной жизни, я стал получать по ночам знамения.

– Во сне? – предположил я.

– Нет, видения сии являлись, когда я бодрствовал: смотрел на звезды и вообще находился на улице. Первый, если можно так выразиться, сеанс телепатической связи состоялся на Трафальгарской площади, когда я возвращался со званого ужина.

– В таких местах не всегда подают хорошее вино, – предположил я. – Или, возможно, вы просто злоупотребили алкоголем.

– Совершенно исключено, ибо в тот раз вечер проходил в доме моего дальнего родственника, убежденного трезвенника. Он принципиально не держит у себя ни капли спиртного. Я должен был встретиться там со своей невестой; скука, между нами говоря, просто смертная. Когда все наконец закончилось, я пошел прогуляться до Трафальгарской площади – в тот час она тиха и безлюдна. Я стоял и разглядывал статую адмирала Нельсона или, скорее, звезды над нею. Они были прекрасны в ту морозную ночь. Вот тогда-то все и началось. Совершенно пустынную водную гладь фонтанов освещала луна, и в ее призрачном свете место сие казалось довольно жутковатым. Внезапно появилась женская фигура в белых одеждах. Она шла прямо по воде в мою сторону, вся такая невесомая. Когда незнакомка приблизилась к берегу и подошла ко мне вплотную, я впервые увидел ее лицо, молодое и прекрасное. Очаровательные, широко распахнутые глаза светились нежностью.

Женщина встала передо мною, внимательно изучила, и на ее лице вдруг отразилась радость, будто она нашла то, что очень долго искала. Взглянув на нее, я тоже почувствовал, что передо мною именно та, которую я искал всю свою жизнь. Незнакомка протягивала ко мне руки и что-то говорила. Я отчетливо слышал ее, но не ушами, а каким-то внутренним чувством и даже понял отдельные слова, хоть они и были на арабском.

Мне всегда нравилось изучать редкие языки. Как-то, помнится еще в бытность мою студентом медицинского факультета, я заинтересовался трудами живших в древности арабских врачей и, чтобы разобрать текст, решил немного освоить их язык. С тех пор прошли годы, и многие знания уже истерлись из моей памяти, однако не до конца. Поэтому я уловил смысл отдельных обрывочных фраз:

«Наконец… О мой долгожданный… Наконец-то на земле… Не в видениях… Приди, приди… Вдали ты найдешь и вспомнишь… Да, ворота откроются… Ворота в прошлое и в будущее…»