Генри Хаггард - Священный цветок. Чудовище по имени Хоу-Хоу. Она и Аллан. Сокровище озера

А затем сия призрачная женщина, или как вам угодно будет ее называть, попросту исчезла.

Ко мне подошел полицейский, взглянул подозрительно и произнес: «Проходите, молодой человек. В такую промозглую ночь вам тут не место. Идите-ка лучше домой и проспитесь».

Я расхохотался: уж очень разительным оказался контраст. Преисполненный радости, подобно закоренелым мистикам, сумевшим осуществить контакт с божеством, я подарил полицейскому соверен, пожелал ему спокойной ночи, отправился к себе в роскошные апартаменты и лег спать абсолютно другим человеком.

– В каком смысле «абсолютно другим»?

– О, я увидел иной путь. Словно бы пелена вдруг спала с глаз. Мне теперь все виделось по-новому, в другом свете. К примеру, отныне я возненавидел свою разгульную жизнь, которая ранее столь манила меня. Я поставил перед собою высокие цели. Мне стало ясно, что в этом мире мы словно странники, потерявшиеся в тумане, который скрывает от нас славные перспективы божественной реальности. Мы видим лишь буйные сорняки, свисающие со скал, что указывают нам путь, и мокрую гальку на дороге, поблескивающую у нас под ногами. Мы делаем венки из сорняков, сражаемся за самые яркие камешки, но сорняки вянут, а камни высыхают и оказываются самыми заурядными булыжниками. Все это и многое другое открылось мне после того памятного видения на Трафальгарской площади, которое изменило меня самым кардинальным образом. Раньше я был жадной гусеницей, пожирающей все на своем пути. Но затем, всего за каких-то полчаса, стал сначала куколкой, а потом превратился в бабочку.

– Как интересно! – воскликнул я искренне: несмотря на замысловатые образы и метафоры, эта история меня заинтриговала.

Откровенно говоря, в видение на Трафальгарской площади я не поверил, но рассказ Аркла, как бы выразился американец, меня зацепил. Каждый из нас в той или иной степени однажды испытал нечто подобное. Почти все мы встречали свой идеал или божество в каких-то укромных местах или видели в неземном освещении нечто возвышенное и странное. Порой всему виной были причудливая игра света или оптический обман; иной раз найти какое-либо разумное объяснение просто не представлялось возможным. Однако спустя полчаса подавляющее большинство просто-напросто забывает об этом и еще более рьяно, чем прежде, пускается в погоню за земными благами. Тем не менее эти люди что-то видели и обрели надежду. Они теперь знают, что в стене, которая возведена вокруг их души, есть ворота.

– Как интересно, – повторил я. – А позвольте спросить, как же та дама, с которой вы обручились? Вы рассказали ей о видении на Трафальгарской площади?

– Нет, по крайней мере, не полностью. И если раньше я просто не любил эту девушку, то теперь, представив, что буду вынужден на ней жениться, возненавидел. К слову сказать, тут все разрешилось самым благоприятным образом. Дама сия испытывала ко мне еще большее отвращение, чем я к ней. Кроме того, она повела себя довольно грубо и заявила, что я сумасшедший.

– Что ж, она выразилась слишком прямолинейно, хотя если вы изложили ей ту же самую историю, что и мне сейчас, то вашу невесту вполне можно понять.

– Вот именно, слишком прямолинейно, но, представьте, я ей за это благодарен. Как я уже упоминал, сердце этой дамы было отдано другому джентльмену. Полагаю, вы догадываетесь, чем кончилось дело?

– Конечно. Вы просто расторгли помолвку с нею, да?

– Не совсем. Я не посмел этого сделать, ибо для моего дядюшки сие стало бы тяжелым ударом. Нет, я поступил иначе. Мой счастливый соперник не имел за душой ни гроша, а я, как вам уже известно, не был стеснен в средствах. Я ссудил ему пять тысяч фунтов, и влюбленная парочка сбежала во Флориду. Там они поселились на апельсиновой ферме и славно зажили. Само собой, я объявил всем, что сердце мое разбито. Окружающие выражали мне показное сочувствие, а за спиной у меня сплетничали и всячески насмехались. Хотя на самом деле это я от души посмеялся над ними. Получив свободу, я начал прилежно изучать арабский и быстро добился успехов, потому что языки даются мне легко, а по ночам совершал долгие прогулки для развития духовных качеств.

– Вот как? – неуверенно произнес я. – Скажите, мистер Аркл, а вы, случайно, меня не разыгрываете?

– Помилуйте, конечно нет! Эти люди из племени абанда убили во мне всякое чувство юмора. Ладно, слушайте дальше. Короче говоря, я все больше и больше сближался с этой призрачной дамой. Да, она регулярно появлялась в полночь, чтобы поговорить со мной, и с каждым разом мой арабский становился все лучше и лучше. Женщина рассказывала много интересного о прошлом, весьма далеком прошлом. Как я уразумел, мы с ней тогда были тесно связаны и вместе пережили множество различных приключений. Некоторые из них были трагичны, но все же поразительны и прекрасны. Я не буду вдаваться в подробности, они похожи на все истории любви, от самого начала времен. Призрачная дама поведала мне, что в самый последний раз – затрудняюсь сказать, когда именно сие случилось, – она умертвила нас обоих, чтобы вместе отправиться на небеса, вернее, оказаться на некоей звезде. Как я понял из видения, она больше всего желает загладить свою вину за это преступление. Однако для этого мне необходимо с нею встретиться, а она до сих пор живет в дальних краях, там, где это произошло, поскольку, как я понял, нам пока так и не удалось добраться до той звезды.

Слушая Аркла, я невольно вспомнил историю Кенеки о богине, именуемой Сокровищем озера, которая якобы должна сойти с неба и влюбиться в земного человека. Он, кстати, вроде бы говорил, что дама в свое время убила этого мужчину, чтобы взять его с собой на небо, однако ее возлюбленного туда по какой-то причине не пустили. Поэтому теперь она терпеливо ждала на озере, когда же он снова появится. Подобные легенды вполне в духе аборигенов Центральной и Западной Африки. Но услышать подобную чушь из уст просвещенного британца было довольно странно. Поэтому я спросил:

– Извините за прямоту, Аркл, но вам самому все это не кажется бредом?

– Согласен с вами, Квотермейн, это очень похоже на бред сумасшедшего, – весело отозвался он. – Будучи по образованию медиком, я и сам пришел точно к такому же выводу. Более того, я посоветовался со своими более опытными коллегами. Один из них, светило в области психиатрии, поинтересовался, известно ли мне, где именно происходили события, о которых поведала призрачная леди. Я пояснил, что это случилось где-то неподалеку от гор Руга в Центральной Африке, куда, как я думал, еще не ступала нога европейца, хотя это место и значилось на старой карте. «Что ж, – ответил мне врач, и глаза его странно блеснули, – на вашем месте я бы отправился туда и попробовал бы отыскать эту даму. Даже если поиски и не увенчаются успехом, вы славно поохотитесь».