Густав Эмар - Авантюристы. Морские бродяги. Золотая Кастилия (сборник)

– Да здравствует Монбар! – с восторгом взревели флибустьеры.

При этих словах все сомнения исчезли, флибустьеры были уверены в победе.

– А теперь, – продолжал Монбар, – поклянитесь, братья, что вы будете драться до последнего вздоха, не требуя пощады.

– Клянемся! – закричали флибустьеры в один голос, размахивая над головой оружием.

Монбар повернулся к испанскому офицеру, который присутствовал при этой сцене.

– Возвращайтесь к вашему командиру, сеньор кабальеро, – презрительно сказал Монбар, – и перескажите ему все, что вы видели и слышали. Пусть он узнает, что Береговые братья всегда сами диктуют условия, но никогда не принимают их. Отправляйтесь, сеньор, вы исполнили ваше поручение, вам нечего больше здесь делать. Прощайте!

Офицер поклонился и ушел в сопровождении Моргана. Тот довел испанца до бригантины, чтобы защитить от оскорблений флибустьеров, многочисленные толпы которых ходили по улицам и которые, будь парламентер один, зарезали бы его без всякого зазрения совести – так велика, особенно в эту минуту, была их ненависть к испанцам.

Морган вежливо простился с парламентером и вернулся к своим товарищам, собравшимся на совет в церковь, где утром проходил раздел добычи.

Очутившись в безопасности на своем корабле, испанский офицер вздохнул с облегчением: он не надеялся так дешево отделаться. Не теряя времени даром, он снялся с якоря, и через десять минут бригантина на всех парусах устремилась к фрегату вице-короля. Но офицер счел себя в полной безопасности только тогда, когда флибустьерский флот окончательно исчез за его спиной и перед ним замаячили высокие мачты испанских кораблей.

Ненависть – плохая советчица. Герцог Пеньяфлор, ослепленный своей ненавистью к Монбару, допустил роковую ошибку.

Если бы он внезапно вошел в эти воды и напал на флибустьеров, испуганных его неожиданным появлением во главе сил, в несколько раз превосходящих их собственные, то, без всякого сомнения, он победил бы противника и заставил его если не сложить оружие, то, по крайней мере, возвратить добычу и невольников и отказаться, может быть надолго, от дерзких набегов на испанские колонии.

Но герцог Пеньяфлор, следуя своим чувствам и презрев долг, оставив флибустьерам сомнительный выбор между бесславием и смертью, вернул им всю их былую энергию. Береговые братья решили вступить в смертельную схватку, надеясь спастись благодаря своей отваге.

У Александра Оливье Эксмелина, флибустьера и хирурга флота, оставившего подробный отчет об этой экспедиции, непосредственным участником коей он стал [47] В 1678 г. в Амстердаме была выпущена книга «Пираты Америки», написанная неким А. О. Эксквемелином. Это произведение переведено практически на все европейские языки. В 1686 г. увидел свет французский перевод «Пиратов». Переводчик назвал автора на французский лад Александром Оливье Эксмелином. Книга «Пираты Америки» и поныне служит источником поистине бесценных сведений о пиратах, промышлявших в XVII в. в Карибском море. Практически все авторы многочисленных романов о флибустьерах так или иначе обращались к этому интереснейшему труду. , заимствуем мы сведения о мерах, принятых Монбаром, чтобы с честью выйти из затруднительного положения, в котором очутились Береговые братья. Никогда еще знаменитый авантюрист не проявлял такой необычайной находчивости, как в этих обстоятельствах. Мы должны сознаться, что и им также руководила ненависть. Но эта ненависть не ослепляла его до такой степени, чтобы заставить забыть об обязанностях командующего флотом. Да, он стремился отомстить человеку, неумолимо преследовавшему его десятки лет, но хотел прежде всего спасти людей, вверивших ему свои жизни. Он действовал, сообразуясь с этим, убеждениями возвращая мужество товарищам. Монбар сам подавал пример решительности и силы воли, пренебрегающей всеми препятствиями. Хитрость должна была сделаться самым могущественным его оружием для того, чтобы восторжествовать над испанцами, – хитрость он и употребил.

Первое его распоряжение было направлено на то, чтобы обезопасить себя против вероятного бунта пленных, который поставил бы его в отчаянное положение. Пленные испанцы, заложники, привезенные из Гибралтара, были по его приказанию крепко связаны и отданы под строгий караул.

После этого он выбрал среди крупных кораблей самый старый, наименее способный держаться на воде, и решил сделать из него брандер, корабль-факел. Он велел перенести на этот корабль смолу, серу и то количество пороха, без которого они могли бы обойтись в сражении, потом сделал бомбы из смолы и серы и принял все меры, обеспечивающие успех созданной им разрушительной машине. По приказанию Монбара на палубу положили чурбаны, грубо обтесанные и обернутые в матросскую одежду, на эти чурбаны надели шляпы с широкими полями, рядом поставили оружие и знамена, так что издали эти фигуры можно было принять за солдат, неподвижно ожидавших приказа стрелять в упор по неприятелю.

В бортах были сделаны амбразуры, куда поставили бревна, выкрашенные, как дула пушек. Над судном подняли флибустьерский флаг. Словом, находчивый гений Монбара не забыл ни малейшей детали, чтобы придать брандеру вид хорошо вооруженного французского боевого судна.

Эта адская машина была поставлена в авангарде. Другие корабли сгруппировались на небольшом расстоянии позади. В середине флота на одном корабле поместили всех пленных мужчин. Женщины и дети, золото и драгоценности – словом, вся добыча была помещена на корабле, которым командовал Дрейф. Ему был отдан приказ взорвать корабль, но не сдаться в плен.

Окончив эти приготовления, флибустьеры вновь сошли на берег и отправились в церковь.

Жители невольно были поражены мрачными и решительными лицами флибустьеров. Они поняли, что эти люди поставили на карту свои жизни, и внутренне дрожали при мысли о последствиях той страшной борьбы, которая развернется между ними и испанской эскадрой.

Было около четырех часов вечера, когда флибустьеры вернулись на свои корабли. Монбар не хотел сниматься с якоря до наступления ночи. Он рассчитывал на кромешную темноту, чтобы незаметно приблизиться к выходу из озера.

Все приготовления заняли у Монбара шесть дней. Несмотря на сделанный ими дерзкий вызов, испанцы сами не входили в озеро. Ничто не указывало на то, что они собираются привести в исполнение свою угрозу и прийти за флибустьерами в Маракайбо.

Удостоверившись в подзорную трубу, что флот полностью готов и что капитаны ждут только сигнала, чтобы сняться с якоря, Монбар удалился в свою каюту. Через некоторое время дверь отворилась и вошли донья Клара и Франкер. Монбар приветственно махнул им рукой и пригласил садиться.