Элисон Уэйр - Анна Болейн. Страсть короля

– Как я могу затеять процесс против Мора? Я любил его, Анна. Наказав его, я возбужу ненависть к себе.

– Кто бы он ни был, ваш закон не делает для него исключения. Дозволив ему уклониться от присяги, вы подрываете ее значение, а также силу Акта о наследовании и основания нашего брака.

– Хорошо, – сдался Генрих. – Я снова потребую от него принести присягу.

Когда Мор ослушался в третий раз, король отправил его в Тауэр. Анна не ожидала, что Генрих сподобится совершить такое, и подозревала, что сделал он это больше из боязни ее реакции на его нерешительность, чем от гнева или ощущения своей правоты. Король не хотел вызывать неудовольствие супруги, носившей его ребенка.

Как и предсказывал Генрих, заключение Мора в тюрьму вызвало ропот недовольства, который, без сомнения, в скором времени эхом разнесется по всей Европе. Еще большее возмущение возникло, когда кентскую монахиню и ее сторонников протащили на волокушах до виселицы в Тайберне, где на глазах у огромной толпы Святая дева была повешена, потом обезглавлена, а мужчины, ее сподвижники, претерпели все ужасы смерти, уготованной изменникам: повешение, потрошение и четвертование. Это была первая кровь, пролитая из-за нее, поняла Анна. Что ж, пусть она послужит людям примером и предупреждением: да не смеют они ослушаться короля, или им будет хуже.

Кромвель, по наблюдениям Анны, набирал силу. В апреле его статус повысился благодаря переводу на должность главного королевского секретаря. Он вознесся над всеми, кроме ее самой, и пользовался бóльшим доверием короля, чем в свои лучшие годы кардинал Уолси.

– Никто теперь ни за что не отвечает – только Кромвель, – сказал Джордж, сидя с Анной в ее покоях на диванчике у окна. – Он становится самым влиятельным из всех приближенных короля. Будь настороже, сестрица.

– Генрих прислушивается ко мне больше, чем к Кромвелю, – уверенно заявила она, однако слова брата огорчили. Что будет, если она снова родит дочь? Станет ли Кромвель еще ближе к королю и потеснит ее? Он мог оказаться грозным противником. – Кромвель на нашей стороне, – добавила Анна. – Он все еще мой человек, и мы ему многим обязаны за введение в жизнь тех изменений, которые задумал Генрих, и за продвижение идеи верховенства короля.

Джордж нахмурился:

– Я лишь прошу тебя проявлять осмотрительность. Этот человек процветает благодаря своей власти. Он держит под контролем доступ к королю. Пользуется услугами целой армии шпионов, а благодарные клиенты так и рвутся оказывать ему услуги. Знание – сила, Анна, а Кромвель позаботился о том, чтобы занять и сохранить за собой пост, который делает его невероятно влиятельным. Он может попытаться ослабить твое положение.

– Генрих ему этого не позволит, – заверила брата Анна. – Он не любит Кромвеля так, как любил Уолси. К тому же у нас с Кромвелем общие цели. Мы оба поддерживаем реформы и главенство короля над Церковью.

– Ну, просто следи, чтобы он не входил в противоречие с тобой, – предупредил Джордж. – А то он уже недоволен Бреретоном.

Бреретон обвинил одного человека в том, что тот убил его уэльского вассала, но суд в Лондоне оправдал этого парня, тогда истец взял дело в свои руки и повесил оправданного.

– Господин секретарь возмущен поступком Бреретона и, очевидно, тобой. Отец слышал, как Кромвель говорил, что это чистое злодейство, а он любил несчастного повешенного и пытался спасти его.

– Бреретон говорит, он был негодяй. Он пожаловался мне, что правосудие обмануло его ожидания, и я разрешила ему снова арестовать и допросить виновного.

– Это объясняет, почему Кромвель упоминал твое имя.

– Ну что ж, придется ему смириться, – сказала Анна. – Теперь правосудие свершилось.

К ним присоединился Норрис. Он принес лютню.

– Слышал, тебя можно поздравить. – Джордж хлопнул сэра Генри по спине. – Хранитель королевского кошелька, смотритель охотничьих собак и соколов! И Черный Жезл в доме парламента! [26] Черный Жезл в доме парламента – должностное лицо, отвечавшее за управление, безопасность и проведение церемоний в Вестминстерском дворце, где проходили и проходят заседания парламента; его атрибут – жезл из эбенового (черного) дерева с навершием в виде золотого льва.

– Все это исключительно благодаря доброте ко мне вашей милости и короля, – скромно ответил Норрис. – Боюсь, я не достоин подобных щедрот.

– Это нелепо! – Анна улыбнулась. – Король любит вас, как никого другого. А я – я доверяю вам во всем.

Норрис опустился на одно колено, взял руку Анны и поцеловал.

– Для меня благословение – служить такой любящей госпоже! – с горячностью произнес он.

Анна отняла у него руку. Она заметила, что Джордж смотрит на них с любопытством.

– Мария больна, – прибыв вечером на ужин, сообщил Генрих. – Шапуи умоляет отпустить ее к матери, но я не доверяю ему или им. Не говорите ничего, Анна, я никогда не соглашусь на это. Кромвель советует послать к Марии моего личного врача.

«Боже, пусть этот мой ребенок окажется сыном», – молилась про себя Анна, садясь за стол и дожидаясь, когда ее плечи накроют салфеткой.

Пока она не родит принца, трон под ней будет шататься, и к тому есть причины. В моменты наибольшего отчаяния тихими ночами Анна тревожилась, что Генрих ее разлюбит, если она произведет на свет еще одну дочь. Самым страшным ночным кошмаром было возвращение Генриха, уступившего решению папы, к Екатерине.

Через несколько дней пришло известие, что Мария поправилась, но Анна не могла уняться, в голове вертелась мысль: «Ах, насколько было бы лучше, если бы она умерла и ее мать тоже. Это решило бы все проблемы».

Генрих обдумывал, не совершить ли ему официальный визит во Францию. Анна с ним не поедет, так как она в положении, но ей это было очень кстати.

– Если во время отъезда короля Мария сляжет, я не стану посылать к ней своего врача, – сказала она Джорджу, когда однажды после обеда они отдыхали в ее покоях. – Лучше избавлюсь от нее. Например, заморю голодом. – Она вся кипела от гнева и досады.

Джордж сдвинул брови:

– Я не возьмусь предсказать, как отреагирует король, если ты это сделаешь.

– А мне все равно, даже если бы меня за это сожгли заживо! – крикнула она, чувствуя, что близка к истерике.

– Ш-ш-ш, сестрица, ты не должна такое говорить.

– Но, Джордж, она прямая угроза для меня и для Елизаветы. Я желаю ей смерти! – Анна уже почти плакала.

– Скоро она угомонится. Сегодня король сказал, что леди Марию и вдовствующую принцессу должны привести к присяге. Он отправляет к ним архиепископа Йорка, а тот не потерпит никаких глупостей. Сначала он посетит вдовствующую принцессу.

– Слава Богу! – торжествуя, воскликнула Анна и исполнилась облегчения. – Если они принесут присягу, очень хорошо. Если откажутся, Генрих должен принять против них меры. Как бы они ни поступили, мы в любом случае их одолеем!