Элисон Уэйр - Анна Болейн. Страсть короля

Генрих погладил ее по щеке:

– Осталось уже недолго, дорогая. Доктора говорят, обычно второй раз роды проходят легче.

Они и прошли легче: все заняло не больше двух часов. Ребенок появился раньше, чем рассчитывала Анна. Она еще даже не успела отправиться в уединение. Но страдания оказались напрасными.

Когда повитуха завернула крошечного младенца в пеленку и накрыла его мертвое личико, Анна откинулась на подушку, сотрясаясь от рыданий.

– Почему? Почему? – сквозь слезы вопрошала она. – Почему у других женщин есть сыновья, а у меня нет?

Фрейлины пытались утешить ее, но, когда услышали, что идет Генрих, в страхе отпрянули, восклицая:

– Король! Король!

Анна вся сжалась на смятой постели. Она знала, что наверняка выглядит ужасно: лицо влажно от слез, тело взмокло от родовых потуг – ее еще не вымыли, – и на ней окровавленная сорочка. Она накрылась простыней и покрывалом. Маленькая Почему вскочила на постель и свернулась калачиком рядом, будто чувствуя, в каком отчаянии пребывает хозяйка.

Генрих смотрел на жену обиженно и укоризненно. Взгляд его не оставлял сомнений в том, кого он считает виновником неудачи.

– Мне так жаль! – всхлипнула Анна. – Он родился слишком рано.

– Где он? – требовательно спросил Генрих.

– Здесь, ваша милость. – Акушерка нервно передала королю сверток с мертвым тельцем. Генрих откинул покров с личика.

– О Боже, мой сын, мой маленький мальчик, – бормотал он, убитый горем, и по лицу его струились слезы. – Заберите. – Король сунул сверток обратно в руки повитухе, с усилием возобладал над своими эмоциями и обвел взглядом всех, кто стоял в комнате. – Вы никому об этом не скажете. Если спросят, вы должны отвечать, что у королевы произошел выкидыш. Не говорите, что это был мальчик. Все всё поняли?

Было ясно, что Генрих не хотел выглядеть глупцом в глазах всего христианского мира.

Женщины нервно закивали, выражая согласие.

– Я оставлю вас отдыхать, – сказал король супруге. – Дамы, позаботьтесь о королеве.

Анна лежала и тихо плакала. Все должно было сложиться иначе. Напрасны ее мечты о власти и правлении добродетельных женщин. Все это одни иллюзии, исполнение которых зависит от воли мужчин. Потому что, когда доходит до дела, оказывается, власть женщины обеспечивается только телом – лишь оно позволяет ей удержаться наверху.

Оправилась Анна быстро. В конце июля она уже могла сопровождать Генриха в ежегодном летнем охотничьем туре по королевству. Но дух ее был надломлен: после того как она потеряла сына, король оставался с ней холоден. Ну почему, почему, ведь она тоже оплакивала ребенка? И конечно, переживала, какие последствия эта трагедия будет иметь для нее самой.

Если до родов Анна находилась в подавленном состоянии, то теперь впала в отчаяние. Казалось невозможным подняться надо всеми невзгодами и снова стать той изысканной, остроумной женщиной, в которую когда-то влюбился Генрих. Но тем не менее она должна была снова завоевать его. Он тоже перенес горькое разочарование, но под внешней отстраненностью сердце его продолжало биться любовью к ней. Она должна в это верить.

Особой охоты к любовным утехам Анна не ощущала, однако Генрих вернулся в ее постель. Правда, в его поведении ощущалась натужность, будто он занимался любовью из чувства долга. Анна охотно уступала, зная, что единственный способ удержать при себе короля – это зачать сына. Она себя не обманывала: для них обоих время, проведенное в постели, было безрадостным.

А вскоре Анне открылась и истинная причина. Очевидно, при дворе не было особой тайны в том, что король ей изменяет – и притом с ее собственной фрейлиной! Семнадцатилетней Джоан Эшли, милой девушкой, которую Анна считала скромницей, но более подходящим словом для нее оказалось «проныра». Сама Анна мало доверяла королю, да и хватало тех, кто бросал прозрачные намеки. Один раз она даже застала Джейн Рочфорд за сплетнями об этом деле и была встречена смущенной тишиной. Судя по всему, история тянулась уже довольно долгое время.

Анну поглотил гнев. Когда Генрих в следующий раз пришел к ней обедать, она отпустила слуг и встала спиной к двери.

– Почему вы тратите свое семя на эту дрянную телку Джоан Эшли? – с вызовом спросила она. – Вы МОЙ муж и по возрасту годитесь ей в деды!

– Не забывайтесь, Анна, – ледяным голосом ответил Генрих. – Я ваш король, и у вас есть основательные причины быть довольной тем, что я для вас сделал и чего не стал бы делать теперь, если бы пришлось начать все сначала.

– Это презабавно! Вы совершаете измены и при этом имеете нахальство упрекать меня!

– Посторонитесь! – покраснев от гнева, приказал Генрих. – Пообедаю в другом месте, где мне точно будут рады.

– Идите к своей шлюхе! – прошипела Анна, уступая дорогу.

Когда Генрих ушел, а она, тихо всхлипывая, села на пол. Как случилось, что все пошло прахом? Почему Господь отказывает ей в благословении иметь сына? И куда подевался обожающий слуга, который так страстно за ней ухаживал? Как мог он превратиться в этого жестокого и равнодушного мужчину?

Три дня Анна не виделась с Генрихом. Очень хотелось кому-нибудь довериться, поделиться своим горем. Джордж был в Дувре – председательствовал в комендантском суде; а Мария оставалась в Хивере. Лучше бы она вернулась. Конечно, Мария не Джордж, но в сердце своем она хранила верность сестре.

В тот вечер намечался пир в честь прибывших французских послов. Анна заняла свое место в приемном зале рядом с Генрихом, который кивнул головой, но даже не взглянул на нее. Ей хорошо был виден строгий профиль короля, по большей части обращенный в сторону ее отца и других гостей. Недовольство монарха супругой было очевидно всем. Отец хмурился. Он знал о трагедии, которая с ней произошла.

После пира начались танцы. Генрих встал, поклонился Анне и вывел ее на площадку. Она старалась, как могла, танцевать соблазнительно и грациозно, сознавая, что все взгляды прикованы к ней, но это не дало результата, потому что по завершении первого танца Генрих проводил ее на место, а сам встал в пару с Джоан Эшли. Глядя на эту глупую кокетку, победоносно улыбавшуюся, Анна дорожала от гнева. Люди глазели на нее – одни с жалостью, другие глумливо. Нет, больше она терпеть этого не станет, решила про себя Анна. Как только танец закончится и начнется смена партнеров, она ускользнет отсюда.

А потом Анна увидела свою сестру. Мария входила в зал, живот ее заметно округлился, и вся она была воплощением цветущей плодовитости. Все взгляды обратились к ней. Сестра королевы без смущения заявляла о своем положении всему миру, и придворные, даже сам король, уставились на нее кто в изумлении, кто с торжеством…