Элисон Уэйр - Анна Болейн. Страсть короля

– Позже! – поддразнила Анна.

Говорить сейчас было нельзя: он мог отменить ее распоряжения.

Генрих засмеялся, но тут заметили добычу, и началась погоня.

Время близилось к шести часам, когда послеполуденное развлечение закончилось и туши шести оленей погрузили в повозку. Вечер выдался прекрасный, лучи закатного солнца золотили окружающий пейзаж.

– Прекрасная погода для ужина на природе, – заметила Анна.

– Ужина на природе? – эхом отозвался Генрих.

– Да. Это мой сюрприз. Я распорядилась приготовить ужин на открытом воздухе в парке Хартвелла. Это всего в нескольких милях вон в том направлении.

Генрих заколебался. Анна видела его борьбу с собой. Продолжит ли он потакать своей возлюбленной и исполнять ее желания? Или рискнет рассердить, настаивая на возвращении в Графтон для встречи с Уолси перед его отъездом?

Наконец Генрих улыбнулся и сказал:

– Дорогая, вы все продумали. Ничто не доставит мне большего удовольствия. Поспешим! А то у меня от охоты разыгрался аппетит.

Она выиграла битву – если не войну. Теперь нужно постараться сделать так, чтобы Генрих узрел правду об Уолси, а также убедить его больше никогда не допускать к себе кардинала.

Два дня спустя Генрих принимал в Графтоне нового императорского посла. Предыдущего своего представителя император отозвал еще до слушаний в монастыре Черных Братьев в знак протеста против того, что суд был пристрастен и заранее склонялся в пользу короля. Теперь, когда дело передали в Рим, Карл смягчился и прислал нового человека.

Анна наблюдала за тем, как Юстас Шапуи, темноволосый, с аристократическими чертами лица, одетый в строгий костюм законника, приблизился к помосту и низко поклонился. Король принял нового посла сердечно, а королева еще теплее. Позже, во время приема, Генрих представил мессиру Шапуи Анну. Посланник императора, когда они обменивались любезностями, казался самой вежливостью, но он явно был в курсе, кто она, и Анна почувствовала, что посол относится к ней неодобрительно: а как иначе, если она должна была заместить любимую тетку его господина? Изысканные речи Шапуи свидетельствовали о том, что он очень высокого мнения о королеве. Анна поняла: несмотря на всю свою отточенную вежливость, этот господин никогда не станет ее другом.

– Ему поручено добиваться примирения между мной и Екатериной, – сообщил вечером Генрих. – Он не сказал этого прямо, но это подразумевалось. Что ж, ничего у него не выйдет! – И король безрадостно усмехнулся.

На следующий день Томас Болейн с встревоженным видом пришел в покои Анны.

– Этот Шапуи умен, – предостерег отец, – уже дал понять членам совета, на чьей он стороне, и боюсь, этот человек может доставить нам проблемы. За его спиной мощь императора и Испании. Будьте осмотрительны.

В октябре двор вернулся в Гринвич, и Анна удалилась в Дарем-Хаус, для компании прихватив с собой мать. Хорошо было провести некоторое время вдали от двора и к тому же получить передышку от ссор с Генрихом из-за Уолси, однако Анна беспрестанно переживала: что же там происходит в ее отсутствие? Найдет ли кардинал способ перемудрить свою противницу? И что затевает этот новый посол Шапуи? Как обычно, Анна скучала по Норрису, хотя и продолжала сердиться на него за приветливость к Уолси в Графтоне. После этого она демонстрировала Норрису холодность и теперь жалела об этом. Лучше уж находиться при дворе, а не прозябать тут, поддерживая скучные разговоры о вышивке с матерью и своими девушками!

Но редко что бывает напрасно: в поисках красных и голубых шелковых нитей Анна обнаружила, что шкатулка, где она хранила некоторые любовные письма Генриха, оказалась пуста. Замок был сломан!

Она опросила слуг, которые оставались в доме в ее отсутствие, но все они пришли в замешательство, и ни один не мог припомнить, чтобы в доме появлялись незнакомцы или были замечены следы вторжения посторонних.

Когда вечером приехал Генрих, Анна сообщила ему о пропаже писем.

– Наверное, кто-то украл их, – сказала она, думая об Уолси. – Кто мог это сделать?

Король нахмурился:

– Кардинал Кампеджо, я подозреваю. Возможно, кто-то из его людей заплатил кому-нибудь за отыскание свидетельств, что мы вели преступные разговоры, как это любят называть в церковных судах. Мне не нужно напоминать вам, дорогая, но подобное может плохо сказаться на моем деле.

– Я знаю, что Церковь развращена, но неужели кардинал опустился бы до кражи?

– Если речь шла о возможности добыть подобные улики, то да. Нам с вами известно, что на нас нет греха, но любой, кто прочел бы украденные письма, мог прийти к другим заключениям, если это отвечало бы его целям. Если с ними ознакомится Климент, тогда надежды на его решение в мою пользу мало.

Анна содрогнулась. Ужас! Только представьте, консистория кардиналов исследует письма, выносит на свет ее интимные секреты и делает неверные выводы! Еще страшнее было думать о последствиях.

– Нельзя терять времени! – Генрих поднялся и вызвал гонца. – Передайте сообщение доктору Гардинеру. Пусть пошлет солдат в Дувр перехватить кардинала Кампеджо! Следует немедленно обыскать его багаж, даже седельные сумки. Объясните ему, что украдены письма, принадлежавшие леди Анне, и их нужно найти.

Гонец спешно удалился.

Генрих сел. От волнения он не находил себе места.

– Надеюсь, я могу доверить Гардинеру организацию розысков и они окажутся успешными. Уолси бы знал, что делать. Он бы из-под земли достал эти письма.

«О нет, – подумала Анна. – Это не должно стать предлогом для того, чтобы вы снова решили приблизить к себе кардинала».

Она не даст Генриху послать за Уолси.

На следующий день Анна вызвала отца, дядю Норфолка и герцога Саффолка.

Доктор Гардинер действовал невероятно быстро и решительно, однако без всякого толка. Через два дня Анна получила записку от Генриха с сообщением о том, что никаких следов писем обнаружить не удалось, несмотря на тщательнейший обыск багажа Кампеджо и всей его свиты.

Анна сильно подозревала, что письма находятся у Уолси и он может использовать их против нее. Теперь больше, чем когда-либо, было необходимо уничтожить кардинала.

Отец и Норфолк ликовали.

– Король согласился осудить кардинала по Статуту премунира [22] Статут премунира – акт английского парламента, изданный в 1393 г. в правление короля Ричарда II с целью ограничить власть папы в Англии. за допущение вмешательства иностранной силы в дела королевства. Нам не придется вести долгие розыски, чтобы получить доказательства против Уолси. Одно то, что он принял должность папского легата, уже делает его виновным.

– Наказание – конфискация всех земель и имущества, – с торжеством добавил Норфолк. – И поделом ему.