Элисон Уэйр - Анна Болейн. Страсть короля

Кто-то намеренно старается очернить ее, в этом Анна не сомневалась. Само использование яда уже имело целью вывести на сцену в качестве подозреваемой ее, женщину. А какая еще женщина имела основания желать, чтобы Фишер умолк?

– Суда не будет, – сообщил Анне Генрих, после того как Роуза допросили в четвертый раз.

– Но вы говорили…

– Анна, я должен снять подозрения с вас и ваших близких.

– Я бы предпочла, чтобы Роуза допросили на открытом судебном процессе и мое имя больше не трепали на всех углах, – заявила Анна. – Он должен признать свою вину.

Генрих сидел неподвижно. Он не мог поднять на нее глаз.

– Что он сказал сегодня? – потребовала ответа Анна.

– Он мало что добавил, хотя на него давили. Упорно твердил, что действовал в одиночку. – И все равно Генрих избегал встречаться с Анной взглядом, сидел и теребил пальцами свой дублет. – Дорогая, слухи распространяются. Парламент, верховный суд королевства, издаст Акт с обвинением в государственной измене против этого негодяя, что продемонстрирует, как серьезно я отношусь к его проступку. И поскольку я питаю жестокое отвращение к подобным гнусным деяниям, то предложу парламенту принять новый закон, который будет расценивать намеренное убийство с помощью яда как государственную измену. Для меня они равны и вызывают одинаковое возмущение. Совершившие столь тяжкий грех будут сварены заживо. Ужасное наказание за ужасное преступление.

Ладонь Анны взлетела ко рту. Какое варварство! Невообразимые мучения. И Генрих мог отдать такое распоряжение! Однако Анна понимала, почему он столь беспощаден. Наказание должно устрашить и отбить охоту к подобным преступлениям у других. Она надеялась, как же она надеялась, что Роуз претерпит эти мучения не за чужую вину в качестве козла отпущения.

Сэр Фрэнсис Брайан уехал в Смитфилд смотреть на казнь Роуза и вернулся назад с чувством тошноты.

– Его подвесили на цепях к блоку и макали в котел, – рассказывал Брайан. – Он орал во все горло, и некоторые женщины, которые были на сносях, падали в обморок. Несчастный долго не умирал.

Анну передернуло. Она встретилась взглядом с Джорджем. В глазах у обоих застыл ужас.

Мнения европейских университетов относительно Великого дела наконец были собраны. Их окончательный вердикт привезли, когда Анна и Генрих играли в карты в ее покоях.

– Двенадцать за меня, и четыре за королеву, – сказал Генрих, торжествуя. – Это стоило мне целого состояния, но оно потрачено не напрасно.

Анна надеялась, что не все отзывы были куплены и хотя бы некоторые университеты принимали свои решения по совести. Хотя какая разница, если результат, которого они оба желали, наконец достигнут?

– Дорогая, вы только подумайте, – говорил Генрих, – самые утонченные и образованные умы Европы объявили мой брак кровосмесительным и противным Божественному закону, так что он может быть аннулирован и признан недействительным. Прежде всего, папа Юлий не имел права давать на него разрешение.

– Значит, наш брак совершится? – спросила Анна.

– Через некоторое время, – ответил Генрих. – Я надеюсь, Климент обратит внимание на эти вердикты и аннулирует мой брак, чтобы эта брешь была залатана.

Анна не верила своим ушам: правильно ли она его поняла? Неужели и теперь он по-прежнему собирается согласовывать свои действия с Римом? Ведь он назначил себя главой Английской церкви! И что же, он и правда думает, что теперь папа с распростертыми объятиями примет его обратно в свою паству? Анна отчаялась, потеряла всякую надежду. В сердце своем король оставался верным сыном Римской церкви.

Когда Генрих зачитал вердикт университетов в парламенте и опубликовал его, поднялся неизбежный ропот протеста.

– Самые громкие голоса раздаются со стороны женщин, которые скорее своенравны, чем умны или образованны, – отчитывался Кромвель. – Они обвиняют вашу милость в том, что вы подкупили ученых докторов. Будет разумно подождать, пока не утихнет этот шум, прежде чем действовать дальше.

– Моя книга заставит умолкнуть злые языки, – заявил Генрих. «Зерцало истины» было готово к публикации. – Или мы изыщем более действенные способы добиться тишины.

Книгу Генриха по большей части встретили презрительными насмешками, и Анна никогда еще не была столь непопулярна. Слухи и пересуды, окружавшие историю с Роузом, не смолкали. Когда Анна появлялась на публике, люди шипели ей вслед: «Убийца!»

Все более глубокая печаль поглощала Анну. Она рассчитывала, что, как только университеты выскажутся, Генрих отдаст распоряжение архиепископу Кентерберийскому, тот объявит брак короля недействительным, и тогда они поженятся. Но Генрих ничего не предпринимал, даже сейчас он искал более привычные пути к осуществлению желаемого. В настоящее время король изо всех сил старался спровоцировать Екатерину, чтобы та покинула его и тем дала основания для развода. Когда заболела принцесса Мария и Екатерина билась в отчаянии, желая увидеться с ней, Генрих сказал несчастной королеве, что, если хочет, она может ехать и не возвращаться оттуда. Но Екатерина была неглупа и решила остаться при дворе. Она сказала королю, что не покинет его ни ради дочери, ни ради кого бы то ни было другого на свете. О, она была умна!

Генрих применил иную стратегию. Когда пришло письмо из Ватикана с сообщением, что его дело может быть рассмотрено только в Риме, и нигде больше, король кричал и топал ногами: он никогда на такое не согласится.

– И мне плевать на Климентовы отлучения! – бушевал он, направляясь к Екатерине, чтобы заставить ее отозвать свое обращение к папе.

– Я говорила вам, что она откажется, – устало произнесла Анна, когда король вернулся от королевы в ужасном настроении.

– Она пожалеет об этом, – горячился Генрих. – Я отправлю к ней депутацию членов Тайного совета, пусть призовут ее к благоразумию.

Однако Екатерина отказалась быть разумной. Она твердила, что не подчинится никакому другому решению, кроме принятого Римом. Анне хотелось хорошенько встряхнуть эту несносную женщину.

– Так не может продолжаться! – вспылила она. – Она постоянно вам перечит.

– Согласен, но император – это сила. Шапуи наблюдает за каждым моим шагом. Я не должен спровоцировать войну.

– Император занят битвой с турками на Востоке, – заметила Анна. – Ему не до того, чтобы идти войной на Англию.

– Мне это известно, но будьте уверены, он проявляет пристальный интерес к происходящему здесь. И я не могу угадать, что он предпримет, если Екатерина попросит его вмешаться. Не забывайте, его владения обширны. Подумайте, какую армию он может собрать. Но вы правы, дорогая, эта ситуация не может тянуться и дальше.