Клод Сенак - Властелин Темного Леса [Историко-приключенческие повести]

Но кто сразу завоевал уважение у озерных айматов, так это Ангеко, пришедший вместе со своим племенем к зеленым берегам Озера Сомов. Здесь более, чем на родине, верили в его чародейство. Его хижина, покрытая красными и черными шкурами оленей, бросалась в глаза еще издали; со всех сторон несли к ней больных, которые иной раз часами ждали своей очереди у лечившего их Ангеко и лежали у входа перед шестом, где сидел филин. Торжественный бой барабана и пение Ангеко вызывали суеверный страх и благоговение в их сердцах. В благодарность за лечение в кладовые Ангеко сыпались обильные приношения из свежей и сушеной рыбы.

Еще со временя охоты на буррию было, по-видимому, решено, что Руламан займет после Руля его место предводителя племени. Все были рады этому; только один юноша Обу, который был старше Руламана на четыре года и должен был, казалось, раньше его получить копье, завидовал сыну Руля. По правилам он должен был все-таки подчиняться Руламану, как уже получившему копье. Обу было трудно примириться с этим, и часто он старался обидеть Руламана.

Только поздней осенью вернулись айматы в пещеру Тульку, тяжело нагруженные сушеной рыбой. Плоды тиса покраснели за время их отсутствия; лес по-старому шумел и стонал, а солнце хотя еще и светило ярко, но грело мало.

Однажды молодежь упражнялась перед входом в пещеру в стрельбе из лука. Мишенью для юношей служил старый пень, которому довольно искусно была придана форма медведя, сидящего на земле.

После стрел мальчики перешли к метанию дротиков; медведь был весь утыкан стрелами и копьями снизу доверху, но никому еще ни разу не удалось попасть в сердце зверя, отмеченное черным пятном величиною в ладонь.

— Руламан! — закричал Обу сыну Руля, сидевшему в стороне у ног Парры. — Медведь еще жив, а начальник не должен давать промаха…

Руламан молча принял вызов, взял лук, прицелился, и каменное острие стрелы глубоко вонзилось в черное пятно на пне.

Мальчики кругом в восторге захлопали в ладоши, но Обу промолчал.

Началась другая игра.

Обу взял длинную веревку из виноградной лозы с петлей на конце, крепко обмотал ее вокруг одной из верхних веток тиса, спустил свободный конец вниз почти до самой земли и стал на ней качаться. Его примеру последовали другие мальчики. Один за другим влезали они на ветку тиса и, ухватившись за конец веревки, качались в воздухе от нижних ветвей тиса до скалы и обратно.

Когда очередь дошла до Руламана, ворон, сидевший безучастно над головой Парры, с громким криком перелетел на самую верхнюю ветку дуба, простиравшуюся над пропастью.

Обу, увидев это, со смехом сказал Руламану:

— Ну, маленький начальник, если ты долетишь до ворона и схватишь его, то я поцелую тебе ноги.

Руламан не выдержал, посмотрел сердито на насмешника и, подумав с минуту, одним громадным прыжком подскочил к веревке, влез при ее помощи на одну из нижних ветвей тиса и, раскачавшись на веревке, перелетел через всю площадку к дубу. Он спокойно, словно орел, уселся на его суку над самой пропастью.

Дети разинув рты смотрели снизу на Руламана. Женщины в ужасе бросили работу и визжали, простирая к нему руки; одна Парра радостно хлопала в ладоши и кричала:

— Белка!.. Белка!..

Ворон по зову Руламана доверчиво сел ему на плечо, и маленький начальник, схватившись за висевшую веревку, громадным прыжком перемахнул через площадку и вернулся назад к подножию тиса.

Он подошел к Обу и сказал ему гордо:

— Ну, целуй мои ноги!

Сконфуженный Обу смиренно поклонился до земли и готов был уже исполнить унизительный обряд, как вдруг Руламан схватил его за руку — приподнял и, протянув ему свой лук, сказал:

— Возьми его от меня, Обу, и в знак дружбы дай мне твой.

С тех пор Обу не только примирился с Руламаном, но на всю жизнь стал его лучшим другом.

Руламан знал, что заветной мечтой Обу было получить копье; но для этого надо было убить медведя. Руламан обещал помочь ему.

За день ходьбы от Тульки на лесной прогалине у дикой яблони Обу увидел раз пестуна с двумя маленькими медвежатами; по их следам он нашел и берлогу медведицы.

Поздней осенью, не говоря никому ни слова, оба друга ушли из пещеры. К рассвету мальчики достигли прогалины, где стояла яблоня. Они спрятались в кустарнике и стали ждать медведицу. День был холодный, и ни один медведь не вылезал из своей берлоги. Руламан и Обу вышли из засады и стали исследовать свежие следы под яблоней. Земля под ней была сильно утоптана и усеяна множеством мелких желтых яблочек, слегка надкушенных недавно медвежатами; кое-где на стволе дерева висели клочки шерсти: это медвежата, видимо, терлись о кору.

Охотники решили отложить охоту до ночи. Стараясь не оставлять следов, они ушли в сторону, убили по дороге несколько диких голубей и, разложив огонь, стали их жарить.

Вдруг они услышали чьи-то голоса. Из-за деревьев к ним подходила девушка с двумя детьми. Увидев чужих, девушка испугалась и готова была уже бежать. Но Обу остановил ее, ласково спросив:

— Не ты ли прекрасная Ара из пещеры Налли?

— Меня зовут Арой, — покраснев, ответила девушка и прибавила застенчиво: — Наргу из пещеры Налли мой прадед.

Обу с восторгом смотрел на нее. Ара совсем не походила на других айматских девушек: кожа ее была белее, чем у них; волосы мягкой волной бежали по плечам на спину, поддерживаемые на голове блестящим медным обручем; на ней была красная шерстяная юбка из неизвестной ему ткани.

Руламан тоже с любопытством разглядывал девушку и потом спросил:

— Откуда у тебя этот блестящий обруч и такое красивое платье?

— Это мне дал мой дед Наргу, — ответила Ара. — У него много красивых вещей в гроте; он получает их от калатов, к которым посылает на восток послов. У него много таких обручей, и ожерелий, и острых копий, и топоров из такого же солнечного «камня». Но дед не любит показывать эти вещи никому, кроме меня.

Девушка скоро разговорилась. Охотники угостили ее и детей голубями, а потом все пятеро развеселились и стали плясать.

К вечеру Ара заторопилась домой. Обу подарил ей на прощанье свое ожерелье из зубов, и она ушла, ласково поблагодарив его.

Наступило самое удобное время для охоты. Друзья снова залегли в кусты.

Опустилась темная ночь. Кругом было тихо. Синеватое сияние месяца осветило прогалину и на ней одинокую яблоню. С замиранием сердца вглядывались юноши в глубину лесной чащи, ставшей редкой и прозрачной в это время поздней осени.

— Скорей приготовь стрелу! — прошептал Руламан. — Они идут!