Клод Сенак - Властелин Темного Леса [Историко-приключенческие повести]

Мужчины и женщины толпились на площадке с печальными, заплаканными лицами и пели жалобную похоронную песню.

Вечером мужчины отправились на охоту для погребального пиршества. Ангеко указал им берлогу медведицы, и уже на другой день они вернулись с добычей.

Кладбищем для павших в бою айматов служил один из гротов в горах между пещерами Тулькой и Гукой. Это была мрачная, дикая местность, и только перед самым гротом была ровная площадка с большим удлиненным камнем посередине. Кругом него валялись остатки от прежних пиршеств: угли, кости, положенное оружие. Старые угрюмые тисы охраняли вход в последнее жилище айматов, заваленное каменными плитами.

Грот делился на два помещения: одно, большое, с нависшим потолком, предназначалось для погребения простых воинов; трупы и кости лежали там кое-как, друг на друге. Трупы вождей аккуратно складывали в другое помещение — узкое, с высоким потолком. Тела прислонялись к стене в стоячем положении с оленьим рогом в руках.

Старик Наргу пришел на третий день к погребению. Парра через много лет увидела снова лицо своего младшего брата. Утром того же дня вернулся из своего уединения Руламан и ни одним звуком не выдал своей мучительной тоски. Одна Парра вполне понимала всю силу его любви к умершему отцу.

Длинное печальное шествие потянулось из пещеры Тульки. Впереди четверо айматов несли на носилках, покрытых медвежьей шкурой, тело вождя. За ним двое несли в корзине старую Парру. Потом медленно двигались Наргу, Ангеко, Репо и Руламан в праздничных одеждах и в полном вооружении. Четверо айматов несли предназначенное для праздничного пиршества мясо. За мужчинами шли женщины и дети с печальными песнями и скорбными воплями.

Перед погребением Руля прислонили к скале у входа в грог, и, по обычаю айматов, вожди других племен обратились к нему с речью.

Первым заговорил Наргу.

Он говорил о прежней вражде между ним и Рулем, о благородном их примирении теперь, о подвигах покойного, удивлявших всех.

— Часто трепетало восторгом мое сердце, — говорил он, — когда я слышал о твоей силе, ловкости и уме. Ты был быстр, как олень; твоя рука была верна, и никогда стрела, пущенная ею, не давала промаха. Ты сражался с медведями, с турами, с глазу на глаз боролся с могучим буррией. Прими же меня, друг, когда я вместе с другими вождями снизойду в теплую, светлую пещеру Вальбы на вечный покой…

Наргу надел на мертвую руку Руля кольцо и добавил:

— Когда я увижу его светящимся в пещере Вальбы, я узнаю тогда тебя, о Руль, смелый герой!

Потом стал говорить Ангеко.

— Зачем оставил ты нас, стариков, о цветущий Руль?.. Ты был вороном по мужеству и носорогом по силе!.. О, коротка жизнь героев, так как опасности всюду грозят им!.. Возьми с собой на дорогу вот этот любимый мой нож и скажи обо мне хорошее светлым духам в пещере Вальбы! Я стар и скоро последую за тобой!..

Дикая пляска мужчин чередовалась с мирными танцами женщин и с пением похоронных песен под звуки дудки.

Вечером зажгли огромный костер и, окружив мертвеца, стали в ожидании.

Пламя озаряло мертвое лицо Руля, потом, постепенно потухая, вспыхивало таинственно и жутко. Айматы зажгли факелы, отвалили плиты у входа в грот, подняли труп и внесли тело вождя во второе отделение грота. За вносившими тело последовали только начальники, Парра и Руламан.

Целое медвежье бедро было положено к ногам мертвеца, чтобы оно служило ему пищей во время дороги в пещеру Вальбы.

Погребение кончилось. Все вышли из грота, кроме Парры и Руламана.

За стенами грота картина разом изменилась. Везде загорелись костры. Печаль была забыта, и громкий веселый смех будил окрестную тишину. Пир продолжался до полуночи.

Вышедшая наконец из грота Парра впервые обратилась к Наргу.

— Наргу! — сказала она. — Твоя вина велика. Твоя ненависть погубила героя, лучшего из айматов. Но через меня обращается к тебе благородный Руль: поклянитесь, что это — последнее братоубийство. Кто после этого убьет аймата, тот не увидит пещеры Вальбы.

Предводители торжественно поклялись забыть навсегда вражду и, простившись с Паррой и Руламаном, отправились домой.

В пещере Тульке, по обычаю, на целый год был установлен общий траур. Никаких праздников, ни свадеб не разрешалось. Таким образом, свадьба Обу была отложена на год, хотя Ара и осталась в пещере жениха.

Айматы всех трех пещер условились отправиться вместе на охоту за турами. Эта совместная охота предпринималась в первый раз после многих лет.

Многочисленные стада туров паслись на расстоянии нескольких дней ходьбы в больших густых лесах по ту сторону реки Нарги. Низменные места этого первобытного леса представляли обширные болота, подернутые изумрудной осокой и местами сверкавшие лужами и прудами стоячей воды. Глубокая тишина царила в таком лесу. Только стук дятла да крик совы нарушал молчание и покой лесной пустыни. И человек, и хищный зверь с опаской решались углубляться в лесные дебри, боясь коварных болотистых топей. Здесь-то и жили туры, находя обильную пищу в роскошной траве лесных прогалин.

Спокойно щиплют траву турицы, окруженные прыгающими телятами, в то время как туры стоят настороже и не позволяют стаду разбегаться. Если томимый голодом пещерный лев решится подползти к ним, его почует передний тур. Высоко поднимает он голову, прислушивается, глядит по сторонам, роет землю передними ногами, бьет по бокам хвостом и с яростным ревом бросается на врага, а за ним и остальные туры. Только бегство спасает льва от гибели, в противном случае он падает, пронзенный десятками пар рогов и истоптанный копытами свирепых животных.

Гораздо более, чем хищные звери, докучают этим животным маленькие летучие враги: комары, мошки, оводы, облепляющие их в летние месяцы. Когда насекомые становятся особенно надоедливыми, все стадо вдруг как бешеное устремляется к болоту; по целым часам валяются огромные животные в стоячей воде, а выходя оттуда, уносят на своей шкуре толстый слой тины и грязи, высыхающий на солнце и, как панцирь, защищающий их тело от насекомых.

Кроме исполинских туров и зубров еще два вида жвачных населяли первобытные леса: олень и лось. Двухсаженные рога украшали лоб оленя. Лось превосходил оленя своей величиной, а рога его были короче и шире.

Зимой, когда снег в несколько футов глубиною покрывал луга, голод побуждал туров к переселению: они оставляли безопасные места и переходили на холмы, в долину реки Нарги. Айматам очень редко удавалось охотиться на лосей, так как те круглый год жили в глубине леса. Но зубры и туры в зимнее время только днем скрывались в лесной чаще, а по вечерам спускались к реке пощипать тощую траву и увядший тростник на ее берегах. Здесь-то айматы и охотились на них.