Ной Гордон - Лекарь. Ученик Авиценны [litres]

Теперь у льва вместо глаз были сушеные абрикосы, а вместо языка – полоска красного войлока, Арье же насмешливо заметил, что набит он тряпьем и сухой травой. Бесчисленные поколения мошкары местами проели некогда роскошную шерсть до голой кожи, однако ноги зверя были подобны столбам, а зубы оставались настоящими – огромные и острые, как наконечники копий. Роб потрогал, и по спине у него пробежал холодок.

– Не хотелось бы мне с ним повстречаться.

Арье высокомерно усмехнулся:

– Большинству людей за всю жизнь так и не удается увидеть льва.

Рабейну Кашана оказался плотным мужчиной с песочного цвета волосами и бородой. Звали его Давид бен Саули Учитель. Лонцано сказал, что этот человек – известный богослов, хотя годами еще молод. Это был первый виденный Робом рабейну, носивший тюрбан вместо традиционной еврейской кожаной шляпы. Когда он заговорил с ними, на лице Лонцано снова залегли морщины озабоченности и тревоги.

– Небезопасно ехать на юг обычной дорогой через горы, – предупредил рабейну. – Там на пути стоит многочисленный отряд сельджуков.

– Кто такие сельджуки? – спросил Роб.

– Кочевой народ, живущий в шатрах, а не в городах, – ответил Лонцано. – Убийцы, бесстрашные воины. Они совершают налеты на земли по обе стороны границы между Персией и Турцией.

– Нельзя вам идти через горы, – сокрушенно повторил рабейну. – Воины-сельджуки куда хуже разбойников.

Лонцано посмотрел на Роба, Лейба и Арье.

– Тогда мы должны выбирать одно из двух. Можно остаться в Кашане и переждать, пока улягутся эти хлопоты с сельджуками, а на это уйдут месяцы, быть может, и целый год. Либо же мы обойдем горы и сельджуков – через пустыню, потом лесами. Я через эту пустыню, Дешт-и-Кевир, не ходил, но бывал в других пустынях и знаю, как там страшно. – Он повернулся к рабейну. – Можно ее пересечь?

– Вам не придется пересекать всю Дешт-и-Кевир, упаси Господи, – медленно проговорил рабейну. – Только краешек вам надо будет пересечь, три дня пути – сперва на восток, потом на юг. Да, иногда мы вынуждены ходить и там. Мы вам расскажем, куда и как надо идти.

Четверо путников переглянулись. Наконец Лейб, самый немногословный из них, прервал тяжкое молчание.

– Я не хочу ждать здесь целый год, – сказал он от имени всех.

Перед выездом из Кашана они купили четыре вместительных меха из козьих шкур – для воды. Наполненные мехи оказались очень тяжелыми.

– Неужто нам на три дня нужно столько воды? – недоумевал Роб.

– Всякое может случиться. В пустыне мы можем пробыть и дольше, – ответил ему Лонцано. – А ведь животных тоже надо поить – у нас будут в Дешт-и-Кевир ослы и мулы, а не верблюды.

Проводник из Кашана на старой белой лошади доехал с ними до того места, где от тракта ответвлялась едва заметная тропка. Дешт-и-Кевир началась с гряды земляных холмов, преодолеть которые было куда легче, чем горы. Поначалу ехали довольно быстро, и настроение у путников стало подниматься. Ландшафт вокруг менялся так постепенно, что они ничего и не замечали, однако к полудню, когда солнце пекло нещадно, они оказались в море глубокого мелкого песка, в котором то и дело вязли копыта животных. Все спешились, люди и животные побрели вперед с одинаковым трудом.

Робу этот океан песка, простиравшийся повсюду, насколько хватало глаз, казался сном. Иногда песок образовывал холмы, подобные столь пугавшим Роба морским волнам в бурю, в иных местах песок расстилался ровно, похожий на гладь озера, подернутую легкой рябью от западного ветра. Никакой жизни здесь он не замечал: ни птиц в воздухе, ни жучков-червячков на земле, – но во второй половине дня путники набрели на выбеленные солнцем кости, сваленные в кучу, будто хворост для очага перед какой-нибудь хижиной в Англии. Лонцано объяснил Робу, что кочевые племена собирают останки людей и животных и сваливают в кучи, чтобы иметь ориентиры в пустыне. Такое упоминание о людях, для которых подобное место было родным домом, наводило страх. Путешественники старались успокоить животных, отлично сознавая, что ржание осла разносится в этой тишине и в безветрии далеко-далеко.

Пустыня была соляная. Время от времени они пробирались по пескам между разбросанных там и сям луж с коркой соли, как на берегах озера Урмия. После шести часов такого пути все были обессилены. Добрели до небольшого песчаного холма, который далеко отбрасывал тень от заходящего солнца, и сгрудились в этом колодце относительной прохлады – люди вперемешку с животными. Передохнув час в тени, пошли дальше и шли до самого заката.

– А может, лучше идти по ночам, а днем, по жаре, отсыпаться? – предложил Роб.

– Нет, – тут же возразил ему Лонцано. – Когда-то в молодости я шел по пустыне Дешт-и-Лут с отцом, двумя дядьями и четырьмя двоюродными братьями. Да почиют с миром ушедшие! Дешт-и-Лут – пустыня соляная, как и эта. Мы решили идти по ночам, и вскоре начались неприятности. Летом, по жаре, солевые озерца и болотца, образовавшиеся в дождливый сезон, быстро высыхают, местами оставляя на поверхности корку соли. Мы обнаружили, что корка не выдерживает тяжести людей и животных, а под нею может оказаться крепкий солевой раствор или зыбучие пески. Нет, по ночам идти слишком опасно.

На вопросы о том, что еще он испытал в юности в пустыне Дешт-и-Лут, Лонцано отвечать не пожелал, да Роб и не настаивал, поняв, что лучше всего эту тему не развивать.

Стемнело, они опустились на соленый песок – кто сел, кто лег. В пустыне, где днем они жарились на солнце, ночью стало холодно. Хворост собрать было негде, да они и не отважились бы развести костер, чтобы их не приметили чужие недобрые глаза. Роб так устал, что, несмотря на все неудобства, вскоре уснул глубоким сном и пробудился с первыми лучами зари.

Его поразило, как запасы воды, казавшиеся в Кашане столь внушительными, резко уменьшились в этих сухих и диких краях. Себя он ограничил скупыми глотками за завтраком, оставив большую часть для осла и мула. Им он наливал воду в кожаную шляпу и держал, пока они пили, а потом радовался влажной шляпе, которая холодила голову под палящими лучами солнца.

В тот день они с трудом, упорно продвигались вперед. Когда солнце достигло зенита, Лонцано стал нараспев читать стих из Писания: «Восстань, светись, ибо пришел свет твой, и слава Господня взошла над тобою» 123. Остальные подхватывали друг за другом, и так они шли некоторое время, славя Бога пересохшими глотками. Но вот они умолкли.

– Скачут всадники! – закричал Лейб.

Далеко на юге они увидели тучу пыли, словно оттуда шла целая армия. Роб с испугом подумал, что это те самые жители пустыни, которые складывают ориентиры из костей. Но по мере приближения стало видно, что это только туча песка.