Том Холт - Песенка для Нерона

По правде говоря, ни у кого из нас вообще никаких идей не было, и поэтому мы отправились к дому Фаона. Между тем, Луций Домиций был непривычен к ходьбе. Бегать — пожалуйста. Он любил участвовать в атлетических состязаниях и прочем дерьме, и на любительском уровне был даже неплох. Но вот что касается ходьбы, то ею он занимался исключительно редко, а в темноте, на мощеных улицах и изрытых колеями дорогах, в порнографических сандалиях на тонкой подошве — никогда.

В результате наше продвижение было гораздо более неторопливым, чем нам хотелось. Хуже того — кратчайший маршрут до дома Фаона пролегал мимо казарм гвардии, и можно было поставить годовую зарплату против лежалой макрели, что если солдаты узнают Луция Домиция, нас покрошат в капусту. Мы опустили голову и попытались миновать ворота казарм как можно скорее, и это было совершенно идиотским поведением, поскольку мы сразу приобрели самый подозрительный вид; нам нужно было проследовать мимо них, распевая непристойные песни, как будто мы нарезались, но мы не догадались так поступить. В общем, в результате нас остановили солдаты и потребовали назваться.

Задним числом я готов признать, что выражение, которое появилось на их лицах, когда они сунули нам к носу фонари и увидели двух Луциев Домициев, было самым смешным зрелищем, какое я только видел. Но в тот момент мне было вообще не до смеха. К счастью, мозг Каллиста продолжал функционировать.

Он улыбнулся, как идиот, и сказал, что мы артисты.

Стражник не ожидал такого поворота.

— Чего ты сказал? — спросил он.

— Артисты. На самом деле, — продолжал Каллист застенчиво, — мы профессиональные имперсонаторы Нерона, а это наш менеджер, — он с силой двинул меня под ребра и я трижды кивнул. — Мы выступаем на вечеринках, свадьбах и так далее, изображая Нерона — ну вы понимаете: поем, играем на арфах и немного танцуем. Неплохое представление, если не переходить границ.

Солдаты уставились на нас так, как будто мы внезапно отрастили по три головы каждый.

— Вот так вы зарабатываете на жизнь? — спросил один из них.

— Конечно. Двадцать сестерциев за ночь, плюс перекус и глоток-другой выпивки. Лучше, чем рыть канавы. Но сейчас у нас возникло подозрение, что нероновская тема накрывается тазом, так что мы решили на какое-то время убраться из города.

Солдаты некоторое бесконечно страшное время таращились на нас, потом один из них пожал плечами и сказал, что такой дурацкой истории выдумать невозможно, и поэтому она, скорее всего, правдива.

— Вы правильно решили, — сказал он. — На вашем месте я бы убрался отсюда так далеко, как только смог.

— Спасибо, — сказал Каллист, — так мы и сделаем. Хорошего дня.

Но это было не все. Едва мы отошли от казарм на расстояние окрика, земля затряслась, грянул гром и засверкали молнии. Для Луция Домиция, который всегда бы до смешного суеверен, это оказалось чересчур; не буду утверждать, что сам не почувствовал настоятельного позыва на низ; но я все же достаточно сметлив, чтобы отличить небольшое землетрясение, сопровождаемое грозой, от гнева богов. Мы потратили несколько минут на уговоры, умасливание и пинки по заднице, прежде чем Луций Домиций снова поднялся на ноги, но пока мы выбирались из города, он продолжал бормотать себе под нос на латыни.

Кстати, я уже говорил, что ненавижу сельскую местность? В устах родившегося на ферме парня это звучит странно, но от бескрайних просторов у меня начинает свербеть в заднице. Здесь ужасно всегда, но по ночам, когда не видно не зги и ты понятия не имеешь, куда идешь — несказанно хуже. Мы забредали в заросли куманики и плутали в камышах. Мы спустились в заброшенный гравийный карьер и не могли выбраться. В конце концов вскарабкались на невысокий утес, ухитрившись втащить туда Луция Домиция — Каллист тянул сверху, я пихал снизу, как пара жуков-навозников. Наконец, когда нам стало ясно, что мы безнадежно заблудились, мы налетели на заднюю стену дома Фаона (буквально). Это было прекрасно, но мы не могли найти ворот. Мы бегали туда-сюда вдоль стены, но если в ней и были ворота, мы каким-то образом ухитрились их проглядеть. Это уже становилось смешно, поэтому мы присели и попытались решить, что делать. Возможность перелезть через стену даже не рассматривалась, поскольку Луций Домиций уже продемонстрировал удивительное сходство с трехсотфунтовым мешком лука. Потом Каллист рассмеялся и сказал:

— Не о чем волноваться. Если мы не можем перелезть эту хрень или пройти через нее, пролезем под ней.

Это сильно меня встревожило. Дела и без того обстояли слишком скверно, не хватало еще, чтобы Каллист свихнулся и начал бредить. Но он был совершенно серьезен. Нам нужно было опуститься на четвереньки и начать копать руками.

Так мы и поступили — и это сработало. Оказалось, мы сидели прямо там, где из-под стены выходил дождевой сток. Мы выгребли из него грязь и дерьмо и обнаружили прекрасную широкую дыру, в которую вполне можно было пролезть даже Луцию Домицию, а он в те времена был изрядной толщины, особенно в районе задницы.

Итак, мы проникли внутрь. Луций Домиций, в предположении, что мы сумеем найти главный вход, намеревался проследовать прямо к нему, и постучать в двери, как подобает господам. Но Каллисту эта идея не понравилась. Всю дорогу от города он размышлял над ситуацией и теперь решил, что Фаон необязательно окажется таким дружелюбным, как мы от него ожидаем. Понятно, нам эта мысль не очень понравилась, и я даже предположил, что было бы куда лучше, если бы он подумал об этом раньше. В общем, пока мы об этом дискутировали, Луций Домиций случайно нашел кое-какие садовые инструменты — в смысле, наступил на грабли и получил ручкой по носу — и они навели Каллиста на новую мысль. Раз у нас получилось прокопать проход под стеной, решил он, мы можем проникнуть в дом тем же путем, и никто даже не узнает, что мы здесь; а если никто этого не узнает, то и солдатам не выдаст, будь он даже распоследний предатель.

Судите сами, как плохо мы соображали от усталости, если это рассуждение показалось нам разумным. Поэтому мы обыскали все кругом и нашли нужные инструменты — если быть точным: лом, двузубую мотыгу и лопату. Если вы намерены выбрать карьеру взломщика, это далеко не идеальный комплект, но все же лучше было воспользоваться им, чем рисковать состоянием ногтей Луция Домиция. Мы выбрали какое-то случайное место под задней стеной и стали копать, и едва только приступили, как стена под нами поддалась и пожалуйста вам — мы сидим на холодных плитах в подвале Фаона.

Продолжительное молчание, которое нарушил Луций Домиций.

— Ну вот мы и здесь, — сказал он. — А теперь что?

Реальный мир редко совпадает с воображением. Не стоит и говорить, что устроенный нами кавардак не остался незамеченным. В дверь подвала просунулся Фаон с лампой в руке. Он всмотрелся во тьму и сказал: