Том Холт - Песенка для Нерона

— Ладно. Почему бы и нет?

— Хорошо.

И мы направились к Геле. Что лишний раз доказывает, что разумные, взвешенные решения могут быть совершенно бессмысленными, поскольку уже примерно через час мы заметили корабль.

Он двигался недалеко от берега, плавно покачиваясь — один из тех больших зерновозов, которые курсируют между Сицилией и Италией, пункт назначения — Рим. Я видел много таких на якоре в Остии. С некоторого расстояния они выглядели как плавучий город — десятки их связаны рядами вдоль специально построенного пирса, и как только один разгружался, его место занимал следующий. Это чертовски непростое дело — накормить город размером с Рим, и кто бы этим не занимался, надо отдать ему должное — справлялся он отлично. Вообще-то это одна из немногих вещей, которыми действительно кто-то занимается, поскольку сокращение запасов зерна может превратить Рим из центра цивилизованного мира в очаг самого дикого мятежа не более чем за три дня.

В общем, мы увидели корабль. Луций Домиций, который по очевидным причинам кое-что понимал в этом деле, предположил, что он загрузился в Камарине и плывет назад вдоль восточного побережья. (Большие зерновозы предпочитают не выходить без особой нужды в открытое море, но и проливы Регия тоже не очень любят. Они лучше проведут лишний день или два в пути, невзирая на то, что время — деньги, чем налетят на скалу. Большинство этих посудин весьма почтенного возраста, и достаточно чихнуть, стоя в нужном месте, чтобы они протекли в семи местах). Он указал, как низко судно сидит в воде, что подтверждало его предположение. С высоты моих знаний о кораблях и международной торговле оно выглядело вполне разумным (все, что я об этом знаю, можно записать на ногте).

— Ну, — сказал я. — Так что ты думаешь?

— Что я думаю о чем?

— О корабле, осел. Мы можем запрыгнуть на него и свалить нахрен с Сицилии. Что скажешь?

Он нахмурился.

— Ну, было бы неплохо, если бы могли на него запрыгнуть. Но я не представляю, как.

— Проклятье, — сказал я. — И вроде это ты у нас образованный тип.

— Ладно, — сказал он. — Давай расскажи мне, как мы сядем на этот зерновоз.

— Да просто, — сказал я.

И да, я совершенно в этом уверен — по крайней мере, это в сто раз проще, чем выжить и сохранить свободу на Сицилии, когда весь остров за нами охотится. Правда, когда я говорил это, никакого плана у меня не было, но не в моем стиле забивать голову мелкими деталями.

— Просто?

— Можем поспорить, — сказал я. — Нам всего-то нужна лодка.

Он посмотрел на меня.

— И зачем нам лодка? — спросил он.

Я щелкнул языком. Иногда он бывал удивительно тупым.

— Если тебе нравятся далекие заплывы, пожалуйста. Что до меня, я предпочту грести, поэтому надо поскорее найти лодку.

К счастью для нас, это не самая сложная задача на побережье таком нищем, что кроме рыбы тут ничего и не едят. Скоро мы обнаружили коротышку с сиреневым лицом, который возился с сетью.

Я подошел к нему.

— Извини, приятель, — сказал я. — Мы реквизируем твою лодку.

Он оглядел нас и, кажется, доспехи и форма не особенно его впечатлили.

— Нет, блин, не реквизируете, — сказал он.

— Извини, — повторил я. — Но это военная необходимость и нам нужна лодка. Ты получишь ее назад, когда мы сделаем свое дело, не переживай на этот счет.

— Я не переживаю, — ответил он, поворачиваясь к нам спиной. — Вы не получите моей лодки. А теперь идите в жопу.

Все пошло как-то не так, как я рассчитывал. Там, откуда я родом, если прибегает солдат и заявляет, что он забирает твою телегу или мула, возражать — значит нарываться в лучшем случае на удар по морде, поэтому никто особенно не возражает. Определенно, римский гарнизон Сицилии был далеко не столь тверд в наведении порядка.

— Эй, ты, — Луций Домиций протянул свою лапу и хлопнул коротышку по плечу. — Мы с тобой разговариваем. А ну-ка брысь из лодки, не то я тебе с этим помогу.

Тот вздрогнул и повернулся.

— А зачем вам моя лодка, между прочим?

Благодаря заминке я успел придумать на это ответ.

— Видишь вон тот большой зерновоз? У нас есть основания полагать, что на борту находятся два разыскиваемых преступника. Нам приказано обыскать корабль и арестовать подонков. Все ясно?

Старикан сморщился.

— Все равно не понимаю, зачем вам моя лодка. Разве у вас, задурков, нет для таких дел военного флота?

— Есть, — сказал я. — Но не здесь. По последним известиям он занят спасением цивилизации от парфянской угрозы. Хотя это неважно, потому что нам и не нужна эскадра-другая боевых кораблей. Нам нужна только лодка. Лады?

Мужик, наверное, еще бы поспорил, но Луций Домиций до половины выдвинул меч из ножен, а вид пары дюймов испанской стали, предъявленных в нужный момент, действует лучше нескольких тысяч слов.

— Все нормально, — крикнул я коротышке, когда Луций Домиций оттолкнулся от берега и взялся за весла, — мы вернем ее тебе еще до заката.

Кажется, он что-то сказал в ответ, но я его не расслышал. Впрочем, могу догадаться, что это было.

— Так, — сказал Луций Домиций, когда мы отплыли на пару десятков шагов от берега, — есть у тебя хоть какое-то представление, как управляться с этой штукой?

— Что, с лодкой? — сказал я. — Да проще некуда. Ты должен просто погружать лопасти в воду, а сам в это время тянуть за рукояти. Вообще ничего сложного.

— А, — сказал он, отправив мне в лицо примерно ведро воды. — Тогда все нормально. Ты будешь грести, раз ты такой опытный, а я сяду сзади и стану править.

— Я? Да я вообще ничего не знаю о гребле.

Он нахмурился, мерзавец.

— Не говори чепухи, — сказал он. — Ты же афинянин, гордый потомок победителей при Саламине, гребля у тебя в крови. Ты прекрасно знаешь, что…

— Нет, не знаю, — ответил я быстро. — На флоте греблю оставляли для бедняков. А мы — сливки общества, всадническое сословие. Мы мчались в битву на чистокровных скакунах, когда твои предки еще выращивали репу в Лации.

— Правда? — ухмыльнулся он. — Как пали сильные! А теперь бери весла, или я выкину тебя за борт. Плавать-то ты умеешь?

— Конечно, умею, — соврал я. — Ладно, ладно, бери румпель, посмотрим, что я смогу сделать.

Как я и говорил, ничего нет проще гребли. Это все равно как размешивать свежезабродившее вино в бочке, только ложка в шесть шагов длиной. Не знаю, почему Луций Домиций устроил из этого такую проблему.

— Ладно, — сказал я, когда лодка заскользил по воде, как здоровенный жук. — Снимай доспехи и кидай их в воду.

Он посмотрел на меня, как на сумасшедшего.

— Чего?

— Того. Избавься от них. Давай быстрее, пока мы не доплыли.

— После всех этих трудностей, с которыми мы их заполучили? Ни за что.

Я вздохнул.

— Ради всего святого, почему любое мое предложение ты встречаешь нытьем и стонами, а?