Сьюзан Ховач - Башня у моря

– Что угодно, – ответил я. – Что скажешь, Финес, мой самый дорогой, самый добрый друг.

– Я понимаю, это всего лишь праздная мечта, – проговорил он, утирая еще одну слезу, – но когда-нибудь мне бы хотелось сказать этим снобам, которые называют меня дешевкой, что у меня в зятьях ирландский пэр.

Я был не настолько пьян, чтобы не понять причину такого поразительного гостеприимства, но все же достаточно выпил, чтобы удивиться или возмутиться. В конце концов, если бы он вошел в мой дом с мальчиком, который рано или поздно станет бароном, я бы тогда не размечтался? Не представил бы драгоценного наследника мужем одной из моих дочерей? Мне это показалось вполне разумным соображением, и расстроился я только потому, что понимал: я не имею власти над будущим Неда.

– Финес, прекрасный план! – воскликнул я. – Но Нед мне не сын. У меня нет никакой возможности…

– По сути, ты сейчас его опекун, разве нет?

– Да, но…

– Макс, послушай меня. Конечно, искусство подбора пар в наши дни сильно отличается от того, что было, когда росли мои родители в графстве Уиклоу, но есть такая вещь, как предоставление двум молодым людям возможности. Мы, естественно, ничего им не будем говорить, потому что если скажем, то они точно разбегутся в разных направлениях, но если я позднее пришлю одну из моих девочек на какое-то время в Ирландию в гости к тебе, Саре и Неду, кто может сказать, что из этого выйдет? Сара поучит ее, как быть настоящей леди, и представит ее в Дублинском замке…

Меня посетила одна очень трезвая мысль: если я хочу оправдания, то лучше мне поклясться, что я горы сдвину ради его дочери.

– А какую дочь ты имеешь в виду? – с интересом спросил я.

– Понимаешь, Конни и Донах очень маленькие, а Клер хотя и самая старшая, но такая домашняя и слишком застенчивая для подобного дела. Я думал о Керри. Она – моя любимица, – добавил он, и его голубые глаза затуманились от чувств. – Керри храбра, как лев, и отважна, как мальчишка. Когда станет постарше, для нее посетить вас в Ирландии будет прекрасным приключением.

Я подумал: у Неда нет никаких обязательств жениться на ней. Даже сам Финес заметил: в наше время детям не прикажешь. Мы с Сарой сделаем для девочки все, что в наших силах, после чего она сможет вернуться в Америку, и никто не будет в обиде.

– У нее будет неплохое приданое, – добавил Финес. – Знаю, брак требует денег, но я мог бы устроить так, чтобы у тебя были кое-какие свободные деньги. Я думал, что ты можешь оказаться в нелегкой ситуации, когда вернешься в Ирландию. Ведь Сара настоящая леди, я красивее в жизни не встречал, и у нее есть определенные ожидания, она будет рассчитывать, что ты ее обеспечишь. А мужчине ничто так не подрезает крылья, как отсутствие денег, в особенности когда речь идет о настоящей леди.

После некоторой паузы я признался:

– Это правда.

– Мы могли бы договориться о трети сейчас, – предложил Финес, – и о двух третях после свадьбы.

– А если ничего не получится?

– Ты можешь оставить себе ту треть, что я тебе дам сейчас.

– И сколько?

– Достаточно, чтобы ты мог без хлопот вернуться в Ирландию. Достаточно, чтобы расквитаться с твоим врагом Макгоуаном. Достаточно, чтобы вы могли продержаться, пока Сара не получит содержания от мужа.

Еще одна пауза.

– Для меня это будет хорошим вложением, – добавил Финес, – а для тебя – удачей. Что скажешь?

– Ты предложил мне сделку, которая устраивает нас обоих, – признался я.

– Значит, решено. Макс, ты отличный, честный парень, с которым можно вести дело без опаски, и я клянусь святым распятием, нет другого человека, которого я с такой радостью мог бы назвать своим другом! Скажу моим юристам, чтобы они подготовили договор, – ты увидишь, что я слов на ветер не бросаю.

– Мне и твоего слова достаточно! – возразил я, но не слишком энергично, потому что никакого вреда оттого, что договоренность будет записана на бумаге, нет. Я решил, что сделка выгодная. Я получу кое-какие деньги без всяких неудобных обязательств, потому что мне не придется отдавать ему деньги, когда Нед скажет Керри, что хочет зажарить другую рыбку.

– Конечно, если ты, вернувшись в Ирландию, откажешься принять Керри, – предупредил Финес, – я буду ждать возврата денег, но ты можешь не беспокоиться, мои адвокаты запишут все как надо. За это мы и платим юристам, правда? Чтобы они предусмотрели все возможности.

Я решил прочесть каждое слово в соглашении не меньше трех раз.

– Да, иметь хороших юристов, наверное, здорово, – согласился я. – Ты не забудешь им сообщить, что все это зиждется на твоем обещании получить для меня оправдание?

Он рассмеялся:

– Да получишь ты свое оправдание! – Он поднял бокал. – Давай выпьем за дорогую маленькую королеву, которая тебя оправдает!

– За дорогую маленькую королеву! – с энтузиазмом воскликнул я.

И вот мы, два пьяных ирландца, ненавидевшие саксонцев, пили за здоровье королевы, словно от нее зависело, состоится ли свадьба ирландской девочки и мальчика, в жилах которого текла одна лишь саксонская кровь.

– Где еще есть такой чудесный народ, как ирландцы? – страстно спросил я, обращаясь к Саре, когда ложился к ней в постель, но долго продержаться не смог – уснул, так и не услышав ее ответа.

Я сказал Саре о моей договоренности с Финесом только три недели спустя, когда мы нашли отличное жилье с горничной для готовки пищи и уборки, как я ей и обещал. Одну из этих недель мы провели в Ньюпорте у океана, и Нед был счастлив выше крыши – носился целыми днями с хихикающими девочками. Гувернантка была потрясена, она сообщила Море Галахер, что не следует позволять девочкам носиться целыми днями как сумасшедшим на открытом воздухе, но Мора только улыбнулась и сказала, что все, мол, хорошо, спасибо, гувернантке не стоит беспокоиться за стайку детей, наслаждающихся солнышком.

– Они совсем впадут в неистовство, – заметила Сара. – И покроются веснушками.

Но больше никакой критики от нее я не слышал, и всю неделю она была само обаяние с Галахерами, а со мной, когда мы оставались вдвоем, – сама страсть.

Ньюпорт испокон веку был рыбацкой деревней, но теперь стал очень роскошным и модным, миллионеры застроили его дворцами из белого мрамора. Дворцом Финес не обзавелся, хотя он наверняка мог себе его позволить, но вилла была абсолютно в его стиле, удобная и уютная, как и его дом в Бикон-Хилле. Сад тянулся до самых скал у кромки воды, и почти из всех окон можно было увидеть море.

Я пришел к выводу, что океан мне нравится. Мой опыт путешествия на иммигрантском пароходе привил мне неприязнь к морю, но тут я вскоре обнаружил, что нет ничего приятнее, чем прогуляться на морском воздухе или нырнуть в воду, когда наступает темнота и никто не видит, что одежду я оставил у кромки воды. Купание в дневное время вызывало такие жаркие споры – у меня на них терпения не хватало, потому что там действовало столько правил относительно того, как нужно одеться, идя в воду, и когда это можно сделать, чтобы не оскорбить купающихся женщин. Вода была теплая, гораздо теплее ледяной воды Лох-Нафуи, и я спокойненько плавал, поглядывая на звезды и думая об Ирландии.