Вячеслав Маркин - Исторические портреты: Афанасий Никитин, Семён Дежнев, Фердинанд Врангель...

В эти дни у Константиновского поста на рейде стоял фрегат «Паллада» под флагом контр-адмирала Е.В. Путятина, один из лучших в те времена кораблей русского флота. На его борту в качестве секретаря экспедиции совершал кругосветное путешествие будущий автор «Обломова» Иван Александрович Гончаров. Он так описал Императорскую гавань: «Мы входили в широкие ворота гладкого бассейна, обставленного крутыми, точно обрубленного берегами, поросшими непроницаемым для взгляда мелким лесом — сосен, берёз, пихты, лиственницы. Нас охватил крепкий, смоляной запах... Прошли большой залив и увидели две другие бухты направо и налево, длинными языками вдающиеся в берега... Вода не шелохнётся, воздух покоен, а в море, за мысами, свирепствует ветер... Что за край, где мы?»

Путятин должен был возглавить сопротивление англо-французской эскадре. Он избрал для своего местопребывания Императорскую гавань, никому не известную в Европе. Ещё четыре корабля вскоре вошли в гавань.

Н.Н. Муравьёв на шхуне «Восток» вышел из Императорской гавани в Петровское. Он взял с собой Бошняка, которому, приняв во внимание нездоровье того после тяжёлой зимовки, предложил отпуск. Бошняк сдал дела своему тёзке Рудановскому. Когда «Восток» встал на рейде Петровского, Бошняк с казаками Парфентьевым и Белохвостовым поплыл к берегу на лёгкой, обтянутой кожей байдаре. Вдруг налетевший шквалистый ветер опрокинул байдару, гребцы оказались в воде. Со шхуны «Восток» спустили шлюпку, но сильное волнение мешало ей приблизиться к тонущим. Штормовые волны чуть было не разбили шлюпку о прибрежные камни. Чудом спасся один Бошняк: совершенно обессилевшего, волны выбросили его на берег.

Шхуна «Восток» пришла в Аян 7 июля. Оттуда Бошняк отправился в родные костромские края.

За службу в Амурской экспедиции он был награждён орденом Св. Анны 3-й степени.

В марте 1855 года Бошняк завершил отпуск и участвовал в организации сплава барж по Амуру, а в следующем году вернулся в связи с закрытием Амурской экспедиции. Тогда же возвратился в Петербург и Невельской.

За год до этого развернулись события «восточной войны». Фрегат «Паллада» среди кораблей дальневосточного флота был вооружён лучше других. Его первым командиром был прославившийся затем в Крымской войне адмирал П.С. Нахимов. Но корабль, построенный 22 года назад в Петербурге, потрёпанный в дальних походах, пришёл в полную негодность: самостоятельно он уже не смог бы вернуться через три океана на родину. Вице-адмирал Путятин направил «Палладу», а вслед за ней и другие корабли эскадры в Императорскую гавань...

На берегу строились укрепления, ставились артиллерийские батареи. В июле корабли решили перевести в устье Амура. Пройти фрегату по фарватеру к Амуру не удалось, и Путятин отправил его на зимовку в Императорскую гавань.

В эту зиму шхуна «Восток» Римского-Корсакова оставалась в Петровском. В октябре англо-французская эскадра атаковала Петропавловск-Камчатский. Оборону порта возглавил адмирал В.С. Завойко. Нападение было отражено — эскадра ушла, хотя нельзя было исключить то, что она могла повторить попытку в будущем.

В первые месяцы 1855 года Невельской занимался укреплением береговой обороны Амурского лимана, в котором укрылись все корабли дальневосточного флота. В Николаевске был главный штаб обороны. Невельской постоянно перемещался между постами, он был «душой» амурской обороны. После второго сплава по Амуру во главе с Муравьёвым, в котором участвовало 113 барж, в Приамурье сосредоточилась военная группировка из семи тысяч человек. Прибыли и первые переселенцы из Сибири, основавшие русские сёла Иркутское, Михайловское, Сергеевское, Богородское...

В конце мая 1855 года Невельской, находившийся в Николаевске, получил от генерал-губернатора Муравьёва предписание, первый пункт которого гласил: «Амурская экспедиция заменяется Управлением Камчатского губернатора контр-адмирала Завойко, местонахождением которого назначается Николаевское». Это означало отставку Невельского. Впрочем, она была почётной. Об этом Муравьёв писал Корсакову в частном письме: «... Для успокоения Невельского я полагаю назначить его при себе начальником штаба... Таким образом, Невельской с громким названием не будет никому мешать и кончит своё там поприще спокойно».

Ещё раньше, в январе 1855 года, когда получили почту, Невельской узнал о том, что полгода назад он был произведён в контр-адмиралы. Пришло признание того, что он сделал для России, но тут же его «удалили» с вершины, на которой он находился: отстранили от дел, связанных с освоением Амурского края и Сахалина.

В июле 1856 года Г.И. Невельской с женой и двумя детьми по Аянскому тракту отправился с вьючным караваном в Якутск, затем по Лене — в Иркутск, и по Сибирскому тракту — в Петербург. Он снял квартиру на Сергиевской улице. Получив отпуск на полгода, съездил в Москву и Кинешму, там умерла его мать, и у него было имение в трёх вёрстах от города.

С октября 1857 года Невельской работал в Морском учёном комитете, занимаясь в основном рецензированием статей, приходящих в журнал «Морской сборник». Он принимал участие в работе Русского географического общества, консультировал учёных и капитанов судов, отправляющихся на Дальний Восток. Так, к нему обращался за советом молодой офицер Михаил Венюков, назначенный на службу в Восточную Сибирь. С ним Невельской провёл несколько вечеров, рассказывая об Амуре и Уссурийском крае, где Венюков, в будущем — выдающийся географ, собирался провести исследования. В своих воспоминаниях М.И. Венюков так характеризует Невельского: «Более честного человека мне не случалось встречать, и хотя его резкость, угловатость могли иногда не нравиться, тёплая, глубоко симпатичная натура скрывалась за его непредставительной наружностью».

В последние годы жизни Невельской часто болел, выезжая для лечения за границу — в Швейцарию, Италию. Однако продолжал работать и в Морском учёном комитете, и в Географическом обществе, и в Обществе для содействия русскому торговому пароходству. В этом обществе он как-то устроил большой приём в честь английского капитана Виггинса, первым прошедшего в 1874 году на судне «Диана» из Европы в Обскую губу. В следующем году принимал Адольфа Эрика Норденшельда, решившего совершить плавание вдоль берегов Сибири — из Атлантики в Тихий океан.

В 1874 году, через 42 года после получения первого офицерского звания мичмана, Геннадий Иванович Невельской стал полным адмиралом. Уже в этом качестве он подписал 1 апреля 1876 года письмо об определении сына Николая в Морской кадетский корпус. Уведомление о принятии сына адмирала в кадеты было отправлено 15 апреля, а через три дня Геннадий Иванович скончался. Ему было 63 года. До последних дней жизни Невельской работал над книгой «Подвиги русских морских офицеров на крайнем востоке России». Она была завершена и издана его женой; Екатерина Ивановна Невельская умерла в марте 1879 года на 48-м году жизни, вскоре после того, как вышла книга мужа. Она пережила его всего на три года. Их могилы — рядом, на кладбище Воскресенского женского монастыря в Петербурге.