Вячеслав Маркин - Исторические портреты: Афанасий Никитин, Семён Дежнев, Фердинанд Врангель...

Закрепить выздоровление он решил путешествием в Европу.

Семёнов проехал по Германии и Франции, посещал не только города, но и глухие деревни на реках и в горах. Первым делом он посмотрел Рейн, прорезающий Сланцевые горы, а затем — гранитный массив Гарц со знаменитым Брокеном, который назвал «самой поучительной миниатюрной горной страной», побывал в Бернских Альпах Швейцарии, познакомился с озёрами, включая Леман (Женевское), по горным перевалам Сен-Готард, Сен-Бернар, Гримзель прошёл в Италию, к озёрам Лаго-Маджоре и Комо. Потом также через горы вернулся во Францию.

В одной из долин горного массива Вогезы на северо-востоке Франции дошло до Семёнова известие о начале войны Англии и Франции с Россией, которая вошла в историю под названием Крымской. Тогда он вернулся в Германию и поступил в Берлинский университет, главным «светилом» которого был профессор Александр фон Гумбольдт. (Почти в 90 лет он ещё читал лекции, наряду со своим учеником Карлом Риттером, чей труд Семёнов переводил на русский язык).

Прошедший всю Европу и Америку и только «прикоснувшийся» к Азии, проехав по России в 1829 году, Гумбольдт предложил русскому магистру ботаники совершить путешествие в Тянь-Шань.

Семёнов так вспоминал об этой встрече, предопределившей его судьбу: «Проникнуть вглубь Азии, на снежные вершины этого недосягаемого хребта, который великий Гумбольдт на основе... скудных китайских сведений считал вулканическим, и привезти ему несколько образцов из обломков этого хребта, а домой — богатый сбор флоры и фауны новооткрытой для наук страны — вот что казалось самым заманчивым для меня подвигом».

Для того чтобы познакомиться с природой вулканических образований, Пётр Семёнов отправился к высящемуся над Неаполем Везувию, совершил семнадцать восхождений на вершину знаменитого вулкана, заглянул в его кратер. Когда он узнал о начавшемся извержении Везувия, сразу же снова приехал в Неаполь и поднялся по склону горы, пока позволяли вырывавшиеся из кратера удушливые газы...

Вернувшись в Россию, Пётр Петрович начал готовиться к Тянь-Шаньской экспедиции. Весной 1856 года он покинул Петербург, через Москву и Нижний Новгород попал на Великий Сибирский тракт и поехал дальше. Незаметно достиг Урала. Впервые в жизни встретившись с великим хребтом, отгородившим европейскую Россию от Сибири, Семёнов замечал: «Колоссальный по своему протяжению с севера на юг... он не служит к разъединению двух частей света, между которыми проходит. Ни для климатических особенностей, ни для флоры и фауны Урал не составляет резкой границы». Молодой географ обратил внимание на то, что общий облик растительности сохранился европейским вплоть до Енисея.

Через Ишимскую лесостепь, берёзовые перелески на берегах озёр и бесконечные болота Семёнов подъехал к Омску, первому большому сибирскому городу. Он был невелик тогда — всего 16 тысяч жителей, но в нём уже сформировался своего рода культурный центр. Здесь Семёнов познакомился с двумя будущими исследователями природы России. Два друга — потомственный казак Григорий Потанин и внук властителя казахских степей хана Аблая Чокан Валиханов — учились в кадетском корпусе. Оба уже мечтали о далёких путешествиях. Два этих молодых человека произвели сильное впечатление на Семёнова своей любознательностью и готовностью посвятить жизнь изучению природы родной страны. (Через много лет, возглавив Географическое общество России, Семёнов не раз окажет им обоим свою помощь). В Семипалатинске произошла его встреча с отбывавшим там ссылку после омского «мёртвого дома» Фёдором Михайловичем Достоевским.

Из Семипалатинска к Тянь-Шаню вёл недавно устроенный почтовый тракт с отстоявшими друг от друга на 25—35 км станциями, где меняли лошадей, отлавливая их прямо в табунах, пасшихся в неоглядной степи.

Первым было селение Копал у подножья Джунгарского Алатау, за ним — основанное всего два года назад селение Верное, над которым вставал белоснежной стеной хребет Заилийский Алатау. В Верном снарядил Семёнов свой отряд и пошёл в горы в сопровождении казачьей сотни. Дорог уже не было — приходилось пробираться сквозь дикие заросли можжевельника (арчи), любимые места обитания тигров. Один из них напал на казака и перегрыз ему руку. Тигра застрелили, а шкуру подарили Семёнову. Она стала первым экспонатом его тянь-шаньской коллекции.

Перевалив через хребет, отряд спустился к сверкавшей голубизной глади озера, как в раму заключённому среди заснеженных хребтов, «подпирающих» небо. Иссык-Куль — называли его киргизы, Же-Хай — китайцы, посетившие удивительное озеро ещё за двести лет до н. э. Оба названия переводятся как «тёплое озеро» (или море). Хотя есть и другое толкование слова «иссык» — священное...

Семёнов вышел на Иссык-Куль со стороны Заилийского Алатау, по долине реки Иссык, пересёк три реки с одинаковым именем Мерке, по плато Табульгаты перебрался из бассейна Или в бассейн озеpa — к нему устремлялись стекавшие с хребта Кунгей-Алатау речки. Следуя их течению, отряд и достиг Иссык-Куля, вид которого напомнил альпийские озёра, но размеры, яркая голубизна и окружение заснеженными гигантами, отражавшимися в воде, делали озеро ни на что не похожим. За ним высился «...весь величественный Тян-Шанский хребет, состоящий из непрерывного ряда снежных вершин, всё западное звено которых казалось выходящим непосредственно из синих вод Иссык-Куля».

Император У Ди (из династии Хань) в 138 году до н. э. решил заключить союз с правителем юэчжей против нападавших на Китай с севера кочевников-гуннов. Народ юэчжи жил за Небесными горами, и туда по перевалам Тянь-Шаня отправилось посольство — сто человек во главе с опытным дипломатом Чжан-Цянем. Уже на подходе к горной системе посольство было атаковано гуннами и захвачено в плен. Долгие десять лет провёл в плену Чжан-Цянь, прежде чем ему удалось бежать. Случай представился тогда, когда гунны расположились в одной из долин огромного горного хребта, встававшего белой стеной, закрывавшей полнеба.

С Чжан-Цянем бежал гунн Ганьфу, сопровождавший его все десять лет скитаний по пустыням и горам. Казалось невозможным подняться на гребень этих гор, но стремление к свободе сделало беглецов сильными. Они поднялись на перевал, карабкаясь по леднику, и оказались на высокогорной равнине. Затем, пройдя по ней, нашли спуск по ущелью, заросшему высокими стройными елями.

Внезапно сверкнула широкая водная гладь: большое озеро лежало впереди. В ярко-голубом его зеркале отражались белоснежные громады гор, окружавшие его со всех сторон. Там, где горы отступали от озера, на прибрежной равнине стояли юрты кочевников. Но это были не гунны, а мирные скотоводы. Чжан-Цянь назвал их «усунями», они когда-то подчинялись гуннам, но, собрав многочисленное войско, смогли отстоять свою свободу. Это были рослые, рыжебородые, голубоглазые люди, совсем не похожие на китайцев. А когда китайцы впервые встретили русских, они отождествили их с усунями...