Андрей Караулов - Русский ад. Книга первая

— Так бывает?

— Мафия. Кормит Руцкого, ищет подходы к Ельцину, прежде всего — к Илюшину, его помощнику, тот любит подарки, и чем дороже, тем лучше…

Но самый главный человек — это Руцкой. Наши клоуны из Швейцарии, Бирштейн и компания, играют на всех роялях сразу. Так что беги, родной, к Бурбулису, он там у вас самый умный, как говорят, потому что Баранников и его мальчики в КГБ, такие же… орденоносцы… вот-вот рядом с Руцким и Хасом встанут! Под их знамена бросятся. И мы все тогда получим. Все, с лихвой! Пойми: от Ельцина он, Баранников, уже все взял. А тут — совсем другой фильм, новый, где Руслан Имранович… главный режиссер и благодарный продюсер. Руцкой — Президент, Хасбулатов — премьер, Баранников — вице-президет… И вся контора, еще раз говорю, уйдет в Белый дом вместе с Баранниковым. Те ментально им ближе, понимаешь? — Короче говоря, Дима просит о встрече.

— Со мной? — испугался Алешка.

— Сдурел? Нет, он окончательно сдурел…Вы посмотрите! Ты-то, брат, на хрена ему сдался? Ты, конечно, не мужчина, а одно счастье, у тебя большое будущее, я согласен! Будущее. Но не настоящее? С Бурбулисом, разумеется! Можно и с Ельциным, конечно, Дима не откажется, чем выше, тем лучше, он и так уже в небесах, только жизнь в Канаде для него — как несостоявшееся самоубийство…

У Якубовского на каждый чих, чтоб ты понимал, есть свой квиточек. Цифры, расписки… Все подшито, все в папках. Аккуратно разложено. И копии есть. В другом сейфе.

Генералы, конечно, опытные люди, а все, между прочим, доверяли бумаге.

Караулов сдвинул ноги и сел на диване поближе к Алешке.

— Если Геннадий Эдуардович пожелает, я ему хоть сейчас личную гарантию настрочу. Так, мол, и так, бухгалтерия у Якубовского в полном ажуре сохранилась… знаю, что говорю…

Алешка протянул свой стакан.

— Налей. Офигеть можно, Караулов! У тебя дом, где можно офигеть. Ты это… все знаешь и не боишься… по улицам ходить…

Караулов взял пиво, последнюю банку.

— Каждый человек — прирожденный правитель земли, — важно сказал он. — Это не я, это Честертон так думал… Хорошая мысль.

— Слушай, мы в России живем, — возразил Алешка. — В России плохо может быть бесконечно.

— Каждый, брат, каждый, — уверенно сказал Караулов. — Каждый человек — прирожденный правитель земли… И ты, и я. Обидно, парень, если это не так…

«Чого ж не взяти, як дают? — Это шо ж… плохо, да?., любити Украину? Кого ж любити, якшо не Днипро, сады и нэньку ридну?.. Ельцина, что ли?»

Леонид Макарович все время переходил с украинского на русский. Ему каждый день приходилось говорить на двух языках, то на русском, то на родном, вот язык и смешался, так ведь все нынче смешалось — свобода, а в Россию, пятки задрав, бегут не только русские или евреи, но и украинцы — даже из Одессы.

Бегут те, кто хорошо знает свой собственный народ. Кто чувствует: рухнут не только зарплаты, сейчас рухнет вся украинская экономика, ибо заводы, раз приватизация, будут поделены так, как учил в «Малиновке» Попандопуло: «Это — тебе, это — все тебе, это — тоже тебе…»

В одну харю, короче. Хохол никогда не заплатит (даже хохлу!) так, как платила Советская власть, когда цены в стране строго регулировал Госплан. Киев и Харьков жили даже чуть лучше, чем Москва, потому что продукты из колхозов здесь, на рынках, были дешевле, в сезон особенно, ведь вокруг Киева и Харькова — одни грядки.

Так вот: если нет контроля, такие, как Попандопуло, быстро выйдут «из берегов» и так всех прижмут-о! «москали» отдыхают…

Гоголь, его Иван Иванович и его Иван Никифорович. Портрет целого народа. Эти люди умеют ненавидеть.

После истории с Черноморским флотом Леонид Макарович неважно спал по ночам. То есть спал-то он как раз хорошо, храпел так, что любимая женщина сбегала за стенку, в соседнюю спальню, благо здесь, в Конче-Заспе, такая резиденция, целый полк поместится, не меньше. А вот засыпал он с трудом: ворочался, ворочался, уже спал, но ему снилось, что он не спит, значит надо лечь поудобнее, на бочок, засунуть под живот подушку, пусть живот в ней, в подушке, утонет, ведь живот у Леонида Макаровича огромный, как дыня, то ж не живот, то одно удовольствие!

На совещаниях (и в любой аудитории) было так. Сначала входил он. Живот. За ним, за животом, — Леонид Макарович. Его живот всегда сверкал, как солнце. И это ведь не просто живот. Его живот — символ плодородия. Новой, свободной, самобытной Украины!

— Обожрался я, Дуня…

Сегодня Леонид Макарович был не в духе.

— Обожрались? — Дуня всплеснула руками. — Опять?

Евдокия Полихата работала в Конче-Заспе четвертый год и берегла Леонида Макаровича как умела: он действительно иногда ел ведрами.

— Раки проклятые, Дуня… Ведро съел.

— Как ведро?!

— Ведро… — застонал Леонид Макарович, — Дюже вкусные, Дуня…

Сегодня воскресенье и вставать неохота: любой отдых, даже плохой, лучше, чем любая, даже самая интересная работа! Сашко, сынок, приволок вчера два ведра раков. Брехал, сам наловил, но это чепуха, конечно, кругом лед, где бы он взял их, этих раков? Наверное, с юга кто-то подкинул, может, и с Севана, из Армении, уж больно они крупные, да и живучие… Ну и поплыл Леонид Макарович, поплыл… а как тут остановишься, если остановиться просто невозможно?..

В шутку Сашко называл Дуню «нянькой». А шо? Если ты Президент, нянька уже не нужна, что ли?..

Почему Ельцин так наивен? И так доверчив? Это ж катастрофа, однако: вокруг Ельцина сейчас — одни приспособленцы и пройдохи. Им бы только навариться, хоть что-нибудь схватить, лучше из казны: человек с врожденной прямолинейностью, Ельцин быстро запутался и не может уже без подсказок. Все киевские жулики нынче в Москве. — Где она, школа Сталина? Куда делась? Сталин не крал. И все знали: Сталин не ворует. А кто крал-то? Скажем… «на старость»? Ворошилов, Каганович, Маленков, Молотов, Булганин? — Сталин осуществил вековую мечту русского народа о равенстве. Он был как все! И все видели: Сталин — как все. Откуда у него этот френч? Почему не костюм и галстук? Потому что если костюм и галстук, значит он — не как все, у простого человека нет привычки носить галстуки!

Настоящий коммунист — это человек, задушивший в себе все гадкое. В такой богатой стране, как Россия, где столько возможностей, на самом деле, построить разные «серые» схемы, где всегда легко что-то украсть, сталинская система управления государством — самая надежная. И самая результативная. Рядом со Сталиным никогда не было приспособленцев. Они здесь не задерживались, не их почва.

Сталин — человек результата. Он не видел людей. Его интересовал только их труд. Результаты труда. Он был как машина, не умевшая стоять на месте. Времени нет! Есть же такие ситуации (перед войной особенно), когда времени нет совершенно!