Радченков О.М. - Тайна сенатора Карфагена

Историко-приключенческий роман

Издательство «Эрудит», 2011

СОДЕРЖАНИЕ:

1. “Ганнибал. Начало великого пути”

2. “Войне – быть!”

3. “Италия в огне”

4. “Новые союзники”

5. “Битва за Испанию”

6. “Месть Сципиона”

7. “Гибель консула Марцелла”

8. “Потерянная надежда Ганнибала”

9. “Изгнание из Испании”

10. “Новая жизнь Карталона”

11. “Конец Сифакса и Гасдрубала Гискона”

12. “Посольство Масиниссы”

13. “Последняя ступень лестницы, ведущей в пропасть”

14. “Соединение сердец”

15. Эпилог

«Найдется ли такой человек,

на которого не произвела бы впечатления древность,

засвидетельствованная и удостоверенная

столькими славнейшими памятниками?»

ЦИЦЕРОН МАРК ТУЛЛИЙ

Двое рослых привлекательных молодых мужчин быстрым шагом шли по самой роскошной улице Мегары, прозванной в народе Рубиновой за обилие всевозможных оттенков красного в окружающих садах.

Благородные лица, богатая одежда и многочисленные драгоценности не оставляли сомнений – это представители высшего общества, возможно, даже сенаторы Республики.

И действительно, Гасдрубал Гамилькон и Фамей Гамилькар входили в число членов Сената, а вдобавок ко всему являлись троюродными братьями и представителями одной их самых древних и влиятельных династий Карфагена.

Сейчас они торопились в дом своего деда – главы рода, а в прошлом суффета - Адербала Гамилькона, куда молодых людей прямо из зала заседания срочно вызвал взволнованный слуга старика.

Не обратив внимания на привратника, поспешившего открыть огромные резные ворота, Гамилькон и Гамилькар прошли через внутренний тенистый дворик и торопливо поднялись по лестнице в большую летнюю гостиную на втором этаже дома. Обычно братья были очень вежливы со слугами – не в пример прочей городской знати, – но срочность, с которой им велели явиться, занимала их разум и сделала невнимательными.

Войдя в просторную залу, Гасдрубал и Фамей в изумлении остановились: их дед возлежал на толстом сирийском ковре, покрывавшем инкрустированное ложе из слоновой кости, а рядом с ним за столом расположились два моложавых старика лет шестидесяти, удивительно похожие друг на друга. Один – в тоге римского сенатора, обрамленной пурпурной каймой, второй – в богатых одеждах нумидийского вельможи.

Враги Карфагена в родовом доме династии?!..

– Заходите, заходите. Мы давно вас дожидаемся, – негромко произнес дед своим низким, трескучим голосом и, обернувшись к гостям, представил молодых людей: – Мои внуки, надежда Республики – Гасдрубал и Фамей. Вы, я полагаю, уже о них наслышаны?

Не дожидаясь ответа, он торжественно обратился к братьям:

– Слушайте меня внимательно, внуки! Пришло время вам узнать тайну нашего рода. За этим я и позвал вас сюда.

Старик испытующе посмотрел на молодых людей и твердо спросил:

– Готовы ли вы выслушать меня, учитывая, что если подробности моего рассказа станут известны вашим недругам, вас могут изгнать не только из Совета , но и из города, или, того хуже, подвергнуть позорной казни?..

Изумление братьев перешло в легкое потрясение, но выглядеть трусами в глазах своего легендарного деда, соратника Ганнибала, они не решились, и оба как по команде кивнули.

– Ну, вот и славно! – удовлетворенно выдохнул старый Адербал. – Сейчас я поведаю вам историю последних семидесяти лет нашего рода, которая восстановлена мною благодаря присутствующим здесь и пока незнакомым вам людям. – Он нарочно не назвал имен своих гостей, сохраняя интригу. – Рассказ мой будет очень долгим, так что, внуки, устраивайтесь удобней, сейчас подадут еду и вино…

Гасдрубал и Фамей встревожено переглянулись: они одновременно вспомнили, где видели стариков – те входили в делегации, прибывшие на пока безуспешные трехсторонние переговоры Карфагена, Рима и Нумидии, которые начались три дня назад.

– А ты не хочешь представить нам своих гостей? – с почтением спросил Гасдрубал.

– Конечно. – Дед приподнялся с ложа и церемонно произнес, указывая рукой на римлянина: – Сенатор Рима, друг и соратник Катона Цензора – Тиберий Фонтей… – Тут старый лис сделал небольшую паузу. – Он же… ваш дядя и мой племянник! – Затем рука его переместилась в сторону нумидийца. – Любимец царя Масиниссы и его наместник в Лептис-Магне – Карталон бен Гауда… и тоже – мой племянник!..

Видя, что внукам сейчас станет дурно от таких известий – ведь царь Масинисса и Катон Цензор были самыми злейшими и могущественными врагами Карфагена! – старик хитро улыбнулся и добавил:

– Вы были предупреждены: правда будет жестокой! Слушайте и запоминайте то, что вы услышите сегодня, а если не хватит времени, то и завтра. Мои племянники рискуют не меньше вашего: в случае разглашения тайны их ждет позорное изгнание. Пусть все секреты останутся в этом доме! После этого я смогу спокойно умереть. Мне восемьдесят четыре года, и я достаточно пожил…

Подождав, когда слуги расставят на роскошном мраморном столе блюда с едой и подадут душистое греческое вино, он, устроившись поудобней, облегченно выговорил:

– А начну я свое повествование с самого начала …

“В том, что выпало на долю и римлян, и карфагенян,

были вина и воля одного человека – Ганнибала”

Полибий

– Лови его! Стой, сын шакала!..

Послышался топот бегущих ног, неожиданный глухой вскрик, а за ним - громкий протяжный стон, сменившийся хрипом.

В кожаной палатке было тепло и уютно, но Мисдес, хотя и с неохотой, все же поднялся и вышел. Света неполной луны хватило, чтобы он смог разглядеть футах в семидесяти от себя лежащего в луже крови воина в ливийских доспехах.

Мисдес быстрым шагом подошел к нему и, наклонившись, спросил:

– Ты как? Живой?

Воин не отвечал. Изо рта его доносились неестественные звуки: булькающий хрип, перемежаемый свистящим дыханием. На губах показалась кровавая пена, обильно стекавшая на подбородок. Присмотревшись, Мисдес заметил причину всего этого – потертая коричневая рукоятка кинжала, аккуратно воткнутого в правую часть шеи, сливалась по цвету с кожаными доспехами раненого.

Странно, недоуменно подумал Мисдес. Ливийский кинжал?!..

Перед ним из ночи неожиданно выступил рослый боец с обнаженным мечом в руке. Задыхаясь от быстрого бега, он с трудом вымолвил:

– Это уже третий…

– Кто это сделал? – нахмурив брови, грозно спросил Мисдес. – Вы что, ливийцы, перепились и режете друг друга?!