Александр Богданов - Свободная территория России

Однако с Нинель Полторацкой коленкор был другой — она была частью системы. Сообщение об утрате ценного работника повергло советское и партийное руководство Магаданского края в печаль. Предавались неутешной скорби и ее соратники из московской госбезопасности, обдумывая поместить окровавленную одежду героини в музей памяти павших чекистов и урну с прахом замуровать в кремлевской стене, но после тщательного размышления решили повременить, а через год и совсем забыли, захваченные текучкой дней, внутрипартийными спорами и борьбой за чистоту марксистко-ленинских идей. У погибшей не оказалось ни родственников, ни друзей — всех она отправила в ГУЛАГ, но ее сослуживцы оправдывали и понимали партийную принципиальность усопшей. Похороны были пышные, пели марсельезу и интернационал, гроб везли на орудийном лафете и венки с кумачовыми лентами громоздились до потолка. «Но где же вдохновители и организаторы беспорядков?» спрашивало Шрагу его руководство. «Где эти мерзавцы, сорвавшие выполнение плана по добыче драгметалла?» приставали они к новоиспеченному генералу и тот разводил руками. «Мы нашли множество обгорелых трупов,» оправдывался он. «Наверняка провокаторы в их числе.» «Отправьте находки в Москву,» потребовали вышестоящие товарищи. «У нас есть ученые. Они проведут экспертизу и установят личности всех неопознанных лиц.» Действительно, через год усилиями талантливых и терпеливых эрудитов исследования были завершены, но среди десятка известных и неизвестных органам особ, Глебова не оказалось. «Упустили!» брызгали слюной члены Политбюро. «Ищите лучше! Он живой!»

Я встретил Глебова осенью 1962 году в Новочеркасске. Он постарел и пожух. Кочевая, полная опасностей жизнь, постоянные тревоги и недосыпания плохо сказались на нем. Под глазами его набухли мешки, кожу покрыли морщины, спина согнулась и в волосах засеребрилась седина; но в решительную минуту этот обманчивый вид в мгновение исчезал — походка Вождя становилась тверда, глаза искрились огнем и голос гремел как набат. Он говорил о недавнем расстреле и о жертвах, о разобщенности людей, страхе и цинизме сковавшими общество; но и о новых смельчаках, приходящих на смену погибшим, о поставках оружия, о листовках и печатных станках. Он упомянул о молодом Гавриле Кравцове, продолжившим дело своих родителей и с юных лет вступившем в борьбу с деспотизмом. Одним своим существованием Глебов бросал вызов советской системе, не давая спокойно спать жирным карасям и хищным щукам, безмятежно обитающим в райкомовских и обкомовских заповедных кущах. Я пожал ему руку и пожелал удачи. С тех пор я ничего не слышал о нем. След Глебова затерялся. Говорят, что видели его и там и здесь и сразу в нескольких местах. Он создавал ячейки, устраивал забастовки и поднимал мятежи. Был ли это Вождь, или кто-то другой, принявший его имя, — какое это имеет значение? В любом случае война не стихала…