Николай Задорнов - Война за океан. Том второй

– Что случилось, Елизавета Осиповна? Что он себе позволил?

– «Эй, ты», – спросил он меня по-русски. Я ответила по-английски и надавала ему по щекам!

Рука у нее длинная и тяжелая, глаза ясные, чистые. Елизавета Осиповна прошла на кухню и занялась делом. Гиляк принес туда две огромные рыбины.

От судна отошел вельбот. На нем сам шкипер. Шарпер все видел и тоже встревожился. Невельской и Воронин пошли встречать его. На берегу они крепко пожали руку шкипера.

– Зная, что у вас объявлена война, я не посмел без вашего позволения идти в залив и сначала послал помощника засвидетельствовать вам свое уважение. И заодно взять воды в колодце, если вы позволите. Ослаб такелаж, надо все тянуть, очень, очень тяжелый был переход.

– Пожалуйста, мистер Шарпер, входите!

– Боб хотел спросить у этой дамы, где колодец.

– Да, да, все, пожалуйста, – сказал Воронин.

– И жироварка?

– Конечно!

– Рассчитывайте на этот раз задержаться здесь, – сказал Геннадий Иванович, – у меня к вам может быть дело.

– Ах так? Я очень рад буду вам служить.

– И я рад, что вы прибыли.

– Был в этом году кто-нибудь из американцев?

– Эвауэль стоял недолго. Взял воду.

– А Девль?

– Девль не был.

– Так можно топить жир на острове?

– Да, как всегда.

Тем временем из шлюпки выгружали ящики с апельсинами. Шарпер отдал распоряжение белокурому буксировать кита к острову, свозить котлы и ставить жироварню.

Шлюпка осталась брать воду, а вельбот пошел к судну.

Невельской пригласил Шарпера к обеду. Мистер Шарпер заметил траур Екатерины Ивановны. Он прослезился и вытащил платок из кармана. Он вспомнил своих детей. Нет, пора стать более солидным человеком! Ему уже более пятидесяти, есть небольшой капитал. Они живут в хорошем домике, с садом, в чудном городе!

Эмилия-Шарлотта прислала Екатерине Ивановне – Шарпер не стал говорить это – и ее дочери двух индейцев с перьями, тряпочных, но искусно сделанных. Она очень, очень благодарит Екатерину Ивановну за внимание к мужу.

Пригласили к столу.

– Английские китобои в это лето не вошли в Охотское море, чему я очень рад! – снова помянул Шарпер и сморщил в лукавой улыбке свое желтое от загара лицо. – Но на Камчатку направляется английская военная эскадра и в ее составе пароход.

Шарпер продолжал про разные события в Бостоне и Сан-Франциско, когда вошла Елизавета Осиповна.

Мистер Шарпер сразу сник, словно его поймали за ворот. Он поднялся и ссутулился, забормотав приветствие. Бачманова ответила по-английски и заговорила так свободно, что шкипер совсем растерялся. Таких еще он тут не встречал.

– Кто эта дама? – когда Бачманова отвернулась, потихоньку спросил американец Воронина, с которым был в свойских отношениях.

– Супруга капитана Бачманова, помощника нашего губернатора.

– Она англичанка?

Воронин, казалось, не слыхал вопроса.

За обедом Шарпер чувствовал себя неловко. Говорили о пустяках. Шарпер рассказал про разные мелочи личной жизни. Но ему хотелось бы знать о здешних делах.

– Какие новости? – наконец спросил он.

– Здесь – порто-франко! Есть повеление нашего государя. – И Невельской налил Шарперу водки. – За порто-франко!

– Солидно сказано: «порто-франко»! Будем тянуть такелаж. Ясно! Стоит постоять.

– Наш губернатор спустился по реке Амур с войсками на ста судах. Мы занимаем гавани на юге до корейской границы.

– О-о!

– Он будет здесь, и я хотел бы представить ему вас.

– Я был бы рад и счастлив!

– А кто эта свирепая дама? – спросил Шарпер у Невельского, когда дамы ушли. – Она прекрасно говорит по-английски. Она не англичанка?

– Она русская!

– Я сразу догадался, что она англичанка! У нее все выходки английские! Мы их знаем! Да по тому, как она держится. Может ударить ни за что! И вот что я вам хочу сказать, – тихо, чтобы она не услыхала, но с воодушевлением заговорщика продолжал шкипер. – Я бы мог дать вам хороший совет. Если, как вы говорите, по Амуру пришли войска и у вас здесь будет японская эскадра, то вы могли бы здорово насолить англичанам…

И он изложил свой план. Ничего Шарпер так не желал, как уничтожения английской торговли и промыслов на Тихом океане.

«Право, стоит его свести с Николаем Николаевичем!» – подумал Невельской.

Шарпер сам потомок англичан, но ненавидел их. Геннадий Иванович спросил его когда-то, почему так. Шарпер ответил, что как англичане считают американцев порочными и беглыми, какими-то испорченными англичанами, хотя и признают их быстрое развитие и возвышение, так и американцы считают англичан зверскими скрягами и вымогателями, от которых пришлось уходить в свое время и которые насилуют и портят всех на свете. Кроме того, они высокомерны и спесивы.

При всей их взаимной вражде – знал Геннадий Иванович – англичане и американцы всегда могли быстро столковаться, и что скажешь американцу – живо может стать известно англичанину. Конечно, знакомые не в счет, хотя и тут надо ухо держать востро.

Шарпер сказал, что у него теперь будет два китобойных судна и что он хочет нанять шкиперов и, может быть, сам купит пароход.

Снова вошли дамы. Шарпер покосился на Бачманову. Он не подозревал ее в шпионстве, но, право, полагал он, уж тут англичане ни к чему! И куда только они не лезут! Даже в стан собственных врагов, лишь бы хорошо жилось! Но везде у них своя важность сохраняется и этот противный требовательный тон, как будто тебя посадили в полицию, а не за столом беседуешь.

На другой день судно Шарпера вошло в залив. Плотники застучали на нем. Шкипер с любопытством наблюдал, как тунгусы пригнали на пост оленей, на которых Геннадию Ивановичу предстояло ехать в Николаевск.

Шарпер, завидя Орлова у кузницы, приехал с просьбой кое-что отковать. Заодно спросил его, что слышно о приезде генерал-губернатора. Орлов отвечал, что вряд ли будет раньше, чем через две недели. Шарпер подумал и решил, что можно подождать. Сегодня боты с гарпунерами ушли, так что промысел пойдет своим чередом, а фонтаны есть всюду в Сахалинском заливе.

Шарпер пошел к Невельскому, сказал, что просит доложить губернатору про тот план уничтожения англичан в океане и их торговли, который он изложил вчера. С помощью губернатора очень легко все осуществить. Кроме того, он хотел бы знать, чем может быть полезен. Если прибыло много людей и начнут строить города, он мог бы доставлять все, что угодно. Об этом он также просит помянуть в разговоре с губернатором, и что у него есть еще сигары, апельсины, и лимоны, и кокосы и что он готов все это уступить очень дешево, так как нынче какое-то особенное лето: влажная жара, и фрукты портятся гораздо быстрей обычного. Но, кроме фруктов, у него есть винтовые ружья, которые он мог бы уступить, можно продать и порох. Всего этого привезти можно сколько угодно.