Николай Задорнов - Война за океан. Том второй

– Пожалуйста.

– У вас в этих водах большие фрегаты с многолюдными и хорошо обученными командами. Так ли это?

Разговор пошел по-английски.

– Да, это так. И еще большие фрегаты идут сюда…

– Да, я это слыхал! Так у вас есть экипажи. Оставьте свои фрегаты в гаванях, а команды пересадите на быстроходные суда, которые в океане будут неуловимы. Паника охватит английских торгашей. Известия об этом восхитят всех в мире! Их суда кинутся спасаться. Их военные крейсеры безуспешно будут пытаться поймать ваши клипера в океане. Английская торговля за короткий срок будет уничтожена. Их купцы струсят.

– А где будут снабжаться наши суда?

– В нейтральных портах. Можно поднимать не свой флаг. О снабжении мы, американцы, позаботимся. Мы вас поддержим.

– Где купить эти суда? У вас есть?

– Вот мой помощник, – кивнул шкипер на клинобородого.

Тот привстал и поклонился.

– Он свой человек в Сан-Франциско. За три-четыре месяца мы найдем столько судов, сколько вы захотите! И таких быстроходных, что не догонит ни один англичанин. Я буду посредником. Должен вам сказать, что это не только мое мнение и мой план.

– Да, это же говорят офицеры всех наших военных судов, – подтвердил клинобородый.

– План ваш хорош, – сказал Казакевич, – но как мы будем узнавать о движении вражеских судов? Тут нам нужны люди, которые согласились бы помогать.

– Все, что будет угодно, сэр!

– Можно найти людей во всех портах, и все будем знать, – подтвердил советник.

– План каперства отличен! – сказал наконец Муравьев. – Но выгоден для Америки больше, чем для нас. Не так ли?

– Да…

– Для вас он выгодней!

Генерал помолчал, наблюдая, так ли действует «ассаже» на янки, как и на своих чиновников. Кажется так же!

Теперь надо было снова оживить сморщившееся желтое лицо загорелого в морях шкипера.

– Не взялись бы вы доставить на будущий год к устью Амура продовольствие, а также другие предметы, которые нам нужны?

– О-о! С охотой, your excellence! Я об этом мечтал.

Разговор пошел о подробностях.

– Могли бы вы перевезти наших людей на своих китобойных судах? – спросил Невельской.

– Надо подумать…

– Когда? – спросил белокурый.

– В этом году.

– Судно невелико. Но если сойдемся и условия будут выгодны, мы все выгрузим. Солдат можно перевезти без особого комфорта.

– Сколько могли бы взять?

– Сто человек, – сказал клинобородый.

– Для солдат придется брать и продовольствие на всю зиму, господин губернатор, – ответил Невельскому шкипер, догадываясь, о чем речь.

– Мы могли бы найти, по крайней мере, еще два судна. Думаю, что и другие не отказались бы, – сказал советник с бородой клином.

Шарпер взглянул на него.

– Да, в море промышляют наши товарищи.

– Об этом можно договориться и с чужими. Деньги свое дело сделают, – сказал клинобородый. – Но риск очень большой, вы понимаете, your excellence! И вы, господин губернатор, – обратился он к Невельскому.

– Пока этого не требуем, – сказал Муравьев.

– О да! Но заранее надо знать!

– Весной у вас в Штатах будет мой агент по закупке продовольствия для этого края, – сказал Муравьев. – Могли бы вы встретиться с ним и помочь зафрахтовать суда?

– О да! Кто же будет?

– Поедет русский купец. Да, придется зафрахтовать большой пароход и сюда с товаром на будущий год. И кое-какое вооружение, и порох.

Шарпер даже языком прищелкнул.

Он между прочим осуществил свое намерение и в разгар деловых переговоров взял бутылку и спросил, как называется вино.

«Я выведу в люди этого труженика моря», – подумал Муравьев, прощаясь с ним.

Рослый морщинистый Шарпер протянул руку генералу запросто.

«Какой американец нахальный», – подумал Казакевич.

– Вы хороший моряк, – сказал клинобородый Невельскому в коридоре.

Отложив свою куртку, он внезапно, как бы спохватившись, вернулся в столовую.

– Вы моряк! – подмигнул он вошедшему за ним Невельскому, налил себе из графина стакан и осушил его.

В коридоре никто, казалось, не обратил на это внимания, но когда американцы пошли к шлюпке, то клинобородый заметно покачивался.

«Видно, пьяница, как мой доктор», – подумал Геннадий Иванович.

Воронин проводил их, вернулся и сказал, что, когда американцы сели в шлюпку и отвалили, Шарпер очень сильно ударил своего советника. Тот прикрыл голову рукой. Но тут сзади его ударил белокурый. Он молчал, видно привык к этому. И били его молча, с обеих сторон, а когда он пытался закрыть голову, то хватали за руки или ударяли в грудь. Так тихая шлюпка ушла во тьму.

Рассказав эти новости, Воронин отправился к себе.

– Давайте и мы, господа, напьемся один раз за упокой всех усопших! – сказал Невельской и налил всем по полному стакану.

Муравьев, отправив штаб, адъютантов, повара и вестовых и оставшись ночевать у Невельских, имел в виду это же самое, хотя и не предполагал поминать умерших. Надо же хоть раз со времени выезда из Иркутска! Ромок понемножку пить приходилось, да что толку. Надо же душу отвести.

– Ну что вы скажете об американском плане, Геннадий Иванович?

– План смел.

– Но кто же пойдет в каперство? Где у нас капитаны? Кто годен в корсары?

– Каждый из наших офицеров охотно возьмет судно. У всех есть практика.

«У Бошняка например», – подумал генерал.

– Дайте мне крейсер, Николай Николаевич, и я пойду! – сказал Невельской. При этом кулаки его сжались, а лицо стало мальчишески юным.

Муравьев оглядел его тонкую плечистую фигуру. «Бог знает, может быть, и на войне он не маковое зерно. Во всяком случае, в смелости ему не откажешь».

Эта готовность идти и сражаться в океане понравилась генералу. «Вот тебе, сам же опровергнул все планы бескровной войны! Будешь топить суда, команды захватывать – в трюм их! Англичане поймают, придерутся к чему-нибудь и повесят. На рее вздернут по всем правилам. Завойко еще три года назад уверял, что Невельской – пират, захватывает суда у Компании и бьет их».

– Как будто мы этого без американцев не знали, Николай Николаевич!

– Так что же вы не сказали прежде?

– Зная, как у нас любят мнение иностранцев, я хотел, чтобы прежде все это вам сказал американец.

– Зачем вам идти в каперство, Геннадий Иванович? Или вы о двух головах? Сидите тут.

– Да чтобы доказать! Ведь это океан. И что на нем у нас уже есть гавани! Что открыты для нас большие плавания! И мы неуязвимы здесь. На Балтийском море мы заперты и бессильны, и ловить там некого, и в Атлантический океан нас не пустят! А тут океан! Поймите, Николай Николаевич! Наш! Наши рейды в океане привлекут внимание всего мира, газет, а затем и нашего ленивого правительства, которое должно когда-то проснуться.

Муравьев ударил себя по лбу.