Станислав Десятсков - Когда уходит земной полубог

— Чистые херувимы, прямые сподручные Великого Джонатана, работают только по-крупному... — весело рекомендовал он своих молодцов, упрятывая подальше во внутренний карман мешочек с золотыми.

— Принеси перо и бумагу и оставь нас! — приказал герр Шульц трактирщику и спокойно уселся за один столик с «джентльменами удачи». Если бы хозяин таверны полюбопытствовал и стал подглядывать, то увидел бы прелюбопытную сценку: герр Шульц увлечённо начертал план какого-то уединённого особняка, а затем передал Красавчику и Виконту вместе с планчиком и заветный ключик. Но трактирщик никогда не интересовался планами своих опасных гостей, помня, что совсем рядом протекает Темза с её илистым дном. Он вышел из-за стойки только после того, как герр Шульц потребовал:

— Подай ещё джину ребятам! Да через меру не усердствуй — их ждёт скоро великое дело!

Уже при разгрузке шнявы Роман ощутил на себе чей-то острый как кинжал взгляд, а затем некто у сходен словно нечаянно задел его плечом и заглянул в лицо. Притом незнакомец приподнял треуголку в знак извинения, хотя не мог скрыть недобрую усмешку.

«Впрочем, может, всё сие — пустой страх!» Роман продолжал следить за погрузкой посольского добра на грузовые фуры и совсем успокоился, когда вся кладезь была погружена и тяжеловозы зацокали по булыжнику улиц лондонского предместья.

Особняк, снятый для посольства Сонцевым, стоял за крепким каменным забором и окружён был садом. Роман сам проверил на прочность калитку и ворота и обошёл высокий забор. Всё было прочным и основательным — по-английски.

И всё-таки смутная тревога не покидала его. Через день после приезда Роман проснулся вдруг в. холодном поту: ему померещился через окно опять острый кинжальный взгляд. Он схватил заряженный пистоль и подскочил к окошку, но увидел только полоску лунного света в саду. Роман хотел было уже снова вернуться в объятия Морфея, как вдруг услышал тихий скрип двери, открываемой в кладовку, что была за прихожей.

«Уж не Пётр ли Андреевич спустился вниз пересчитать свои соболя? — усмехнулся было Роман, но тут же удивился: — Отчего же ночью?» И здесь рука сама привычно потянулась за шпагой и Роман пулей вылетел в прихожую. Двери в кладовую были и впрямь распахнуты, и, похоже, Романа тут не ждали: два молодчика уже взломали большой сундук и быстро набивали мешки драгоценными соболями.

— Стоять! — приказал Роман.

Грабители обернулись, и в одном из них Роман тотчас узнал того господинчика, что толкнул его у сходен. Но в сей миг второй грабитель дунул на свечку и с такой силой ударил драгуна головой в живот, что выбил его за порог. Падая, Роман успел выстрелить и, судя по крику, зацепил пулей одного из нападающих. Однако когда он поднялся и выскочил на крыльцо, грабителей и след простыл. Только по булыжнику зацокали копыта лошадей.

— Всё одно — не догнать! — сердито пробасил сержант, выскочивший на выстрел. — Для этих разбойников улицы — всё одно что для нас родной лес!

— А где же караульные? — сердито спросил Роман.

— Эвон у ворот и лежат, сердешные! — Сержант нагнулся к солдатам и покачал головой. — Не иначе как били обоих в висок — насмерть!

У стены Роман нашёл ещё одного караульного: того закололи кинжалом в спину.

— А дверь-то они открыли без взлома, ключиком! — заключил спустившийся со второго этажа посол. — Интересно, кто им сей ключик дал? — Толстой спрашивал почему-то не Романа, а Сонцева.

— Уж не думаете ли вы, что это я сам разбойникам заветный ключик дал! — возмутился тот.

— Ключи, окроме нас, были и у повара, и у девки, что дом убирает, да и у самого хозяина дома! — пояснил Роман.

— Словом, весь Лондон мог пожаловать к нам в гости! — сердито покачал головой Толстой. — Хорошо, что хоть ты, Корнев, не спал.

Только за завтраком посол отошёл сердцем и, к немалому удивлению Романа и Сонцева, даже повеселел.

— Дивитесь, судари мои, чему я радуюсь? А лучше поразмыслите: коли засланные разбойники наш бакшиш хотели взять, значит, в Лондоне есть знатная особа, которая согласна тот бакшиш принять. И, чаю, в особе той — залог нашего успеха. Вот ты, князюшка, и поищи в Лондоне ту знатную персону. Да на самых верхах ищи, средь здешних правителей. Ну а ты, драгун, собирайся в порт, вдруг встретишь там своего обидчика! — И, раздав поручения, Пётр Андреевич засел за письмо к государю.

— Твои молодцы с большой дороги, Шульц, полные идиоты! Вместо того чтобы убрать посланца царя, стали грабить кладовку. Ступай и проследи, чтобы, по крайней мере, эти молодчики нигде не проболтались о своих подвигах. Особливо Виконт, он скорее всего, опять шляется в доках. Если его узнают русские — быть беде! — Граф Бернсторф небрежным жестом отпустил своего секретаря. Затем повернулся к сухощавому человечку с лисьей мордочкой, сидевшему в креслах, и простонал:

— Вот так всегда, Джефрис, вокруг нет нужных людей!

— Отчего же, граф? Мне кажется, ваш секретарь — малый с головой, да вот подвели его эти «виконты». Чувствую, придётся мне самому взяться за дело. Это ведь нужно Форин оффис не менее, чем вам, граф! Не хватало, чтобы имя первого министра короля, пусть и ганноверца, было замарано в мокрое дело! — Джефрис презрительно оглядел побледневшего графа и процедил: — Прикажите выправить мне бумагу на переводчика-ганноверца, какого-нибудь «фона».

— Фон Штааль подойдёт? — услужливо пробормотал министр.

— Вполне! Только подпись ставьте неразборчивей. И ваше счастье, что в плену я выучил русский язык! — снисходительно улыбнулся Джефрис.

— Ну что же, похоже, наше дело в надёжных руках! Недаром говорят, что этот скользкий как угорь Джефрис — самый опытный агент британской секретной службы. Вот и пусть не только мы, ганноверцы, но и англичане покрутятся вокруг московитов! — И граф Бернсторф оставил свой кабинет, отдавая дело в руки секретной службы его величества.

В гавань Роман отправился с толмачом, любезно присланным из канцелярии графа Бернсторфа. Этот немчик с какими-то рыбьими, ледяными глазками особого доверия Роману не внушал, но деваться было некуда — без толмача ему в доках не обойтись. А он был уверен, что искать давешних разбойников надобно было там, в гавани, и прежде всего искать того незнакомца, который вечор так толкнул его при разгрузке шнявы.

У гаванского причала Роман разыскал своего шкивера, который командовал разгрузкой. Но на вопрос Романа, помнит ли он вчерашнего грубияна, что едва не столкнул его со сходен, огненно-рыжий ирландец-шкивер сердито сплюнул: мало ли какой люд шляется у пристани.

— На нём была ещё такая странная шляпа? — не сдавался Роман.

— Испанская, с длинными полями! — встрепенулся шкивер.

— Вот-вот, испанская! — Роман чувствовал, что напал на след.