Иван Жигалов - Командарм Дыбенко [Повести]

А чуть в стороне идет другой разговор:

— Долбанули фрицев в райцентре. Они после «Красной звезды» опомниться не успели, а их еще раз стукнули по зубам.

На паре хорошо упитанных трофейных коней отъехал от своего дома Иванов. На розвальнях поверх мешков с продуктами, укрытых сеном, сидела сияющая от счастья Валюша. Лошадьми правил Володя, а хозяин с хозяйкой шагали позади воза.

— И ты, борода, на базар? — спросил Чащин.

— Я что, хуже других? Так-то. На базар, на базар.

Иванов со всем своим семейством направился к Карпову. Чащин остался поджидать дочь.

Не сразу признаешь Тосю в том пареньке, который полеживал на возу.

— Ну а ты что везешь, красавец? — шутливо спросил Вениамин Платонович, разгребая сено. — Вроде там мешки схоронены?

— У меня горох отборный да свинина белая, как сахар. — Тося проворно спрыгнула на снег, обняла отца и крепко поцеловала. — Без меня ты не очень-то скучай, я скоро вернусь.

«Ведь не в раймаг собралась, родная, дорога-то длинная, опасная», — с тревогой подумал Вениамин Платонович.

— Ладно уж, — смущенно произнес отец. — Надумаешь в Ленинграде остаться, я тебя не держу, поживу один. Решай сама. Счастливого тебе пути, дочка!

— Я вернусь, папа! — и еще раз крепко обняла отца…

На розвальнях к бывшему правлению колхоза подъехал комбриг, а следом — на верховых — охрана.

— Можно, пожалуй, трогаться, — сказал Волков. — Кажется, все предусмотрели: по дорогам расставлены отряды. — Комбриг назвал фамилии командиров и рекомендовал придерживаться намеченного маршрута.

— Радиограммы посланы Никитину в Ленинград и генералу Федотову в Осташков, — сказал Асанов. — Там вас встретят.

— Много собрали в фонд обороны Родины? — спросил Карпов Заречную.

— Пока семнадцать тысяч да немного золота. Каждый день касса пополняется. Печников еще привезет. Дней через пять и он с делегацией может отправляться в дорогу.

— С Печниковым встретитесь в Валдае или Боровичах, — добавил Асанов. — В Ленинград отправитесь вместе. Ну, в добрый путь! — И он крепко обнял Карпова.

Прощаясь с Чащиным, Александр Иванович напутствовал:

— Укрепляйте в Лесной республике Советскую власть, Вениамин Платонович. — Взглянул на Заречную: — Помощница у тебя надежная.

— Ладно уж хвалить-то, — засмеялась Анастасия Егоровна и протянула руку Карпову: — Ни пуха вам, ни пера, друзья!

Возчики отвязали лошадей, подтянули вожжи. Снег заскрипел под полозьями саней.

Женщины украдкой утирали слезы, будто соринку с глаз снимали… Сколько они за свою жизнь проводили красных обозов! Всегда со знаменами, с песнями, с лихими переливами трехрядок. А тут тихо. Плачут. Война… Все ли будет хорошо?

Прасковья Наумовна обняла мужа, перекрестила незаметно.

— Смотри там… — ладонью вытерла глаза. — Помню, в мирное-то время как выберешься в город, так и пропадешь — везде свояки, со всеми по рюмке выпить надо…

— Вот завела шарманку. — Никита Павлович ласково похлопал жену по плечу. — Нашла что вспоминать. Так-то. Мигом вернусь, если фашисты не помешают. Дорогу домой знаю. — И, обращаясь к Володе: — За бабушкой смотри и из дому не отлучайся. Я и Назару накажу, с ним мы в пути еще встретимся. А тебе, Валюша-малюша, что привезти?

Девочка задумалась:

— Поцелуй сестричку Глашеньку и братика Бореньку, мамочку и папочку… Скажи, что я их очень и очень люблю. А у вас мне совсем, совсем хорошо, и я не скучаю.

— Все сделаю, доченька. — Никита Павлович поднял девочку, поцеловал.

Прощался с Авдотьей и Прохор. И уж, конечно, вспомнил божьих угодников. Удивительный человек! Авдотья утирала рукавом слезы и все причитала:

— Ох, чадо ты мое болезнеутробное, рана моя сердешная! Да что я без тебя делать-то стану?..

Пятнадцать подвод вытянулись в цепочку. Двинулись, чтобы присоединиться к другим. Многие знали, что сегодня деревни Лесной партизанской республики вот так же провожают своих земляков. Более двухсот подвод отправляется в рискованную дорогу.

Женщины и присмиревшие мальчишки плотнее сомкнулись вокруг партизанских вожаков, наблюдали, как вползали в лес груженные продуктами сани. Вот уже скрылись последние дровни, а люди все стояли, смотрели и думали: когда-то снова удастся им свидеться, да и все ли вернутся?

Когда конвоиры в немецкой форме перешли в распоряжение руководителя партизанской разведки политрука Завьялова, у Шуханова остались лейтенант Лепов, мичман Веселов, знаток немецкого языка Станислав Валуйкин да бывший буденновец Надечкин. Им предстояло сопровождать подводы через линию фронта в качестве обычных возчиков.

Они въехали в Каменку. Там уже было пустынно, только на крыльце избы Ивановых стояли Чащин с Камовым, у которого открылась старая рана. Шуханов остановил лошадь, поздоровался с бывшим старостой, а Захару хотел вернуть его тетрадь.

— Оставьте у себя, — сказал моряк. — Пускай люди узнают о жизни и делах соотечественников, очутившихся в немецком тылу. — И после небольшой паузы: — А обоз пройдет. Обязательно пройдет. Началось наступление наших войск на демянский котел, и фашистам теперь не до партизан.

— Это наступление действительно поможет нам, — сказал Петр Петрович. — В котле заварилось хорошее дело.

А Камов продолжал:

— Из принятых радиопередач я понял, что наши войска намерены освободить Демянск и Старую Руссу, чтобы выйти на рубеж станция Веретье, Сольцы, Демянск, Дедовичи. На этой территории особенно активно действуют партизаны, поэтому передвигаться с обозом будет безопаснее. Да и Красная Армия вам поможет.

— Ты прав, Захар… А твою тетрадь передам журналисту Лукину. Может быть, опубликует твои «Непридуманные рассказы» в газете.

Шуханов зашел в избу поблагодарить Прасковью Наумовну за гостеприимство, попрощаться с ней, с Володей и своей маленькой землячкой Валюшей.

— Уж вы, сердечные, помогите Никите отыскать сынка Витеньку…

Когда проезжали по деревне, невесть откуда появившиеся мальчишки махали им шапками. Доброго здоровья и благополучного пути желали и глядевшие из окон каменские женщины. Шуханов и его спутники сняли шапки и несколько раз поклонились.

До Ручьев, небольшого выруба, где назначена встреча с группой Карпова, ехали по старому еловому лесу. Дорога, хотя и узкая, была хорошо укатана, поэтому полозья дровней легко скользили и лошади шли бодро.

Среди деревьев показалась подвода, и в шагавшем за ней человеке Шуханов узнал старого знакомого — Денисыча. Он остановил лошадь. Шуханов тоже подал знак, чтобы его спутники задержались.

— Александр Иванович впереди ждет, — поздоровавшись, сказал Денисыч и, показывая рукой, добавил: — Вот там, за деревьями.