Иван Жигалов - Командарм Дыбенко [Повести]

Это была огромная победа! Однако устав еще предстояло утвердить у военного и морского министра. Для этого съезд направил в столицу делегацию во главе с Николаем Маркиным.

— Не так-то просто заставить подписать документ, который позволяет Центробалту вмешиваться в дела как самого министра, так и командующего флотом, — сказал Павел Дыбенко Николаю Маркину. — И все же будем действовать!

На восьмое заседание съезда пожаловал помощник военного и морского министра лейтенант Лебедев, в недавнем прошлом офицер французского флота; в зал он вошел, даже не сменив иностранную форму, что удивило делегатов. Соблюдая этику, Лебедева избрали почетным председателем. Не дождавшись, пока ему предоставят слово, занял место на трибуне и, размахивая руками, начал угрожать:

— За такой устав Александр Федорович всех вас разгонит!

В зале поднялся шум, делегаты кричали:

— Долой!

— Гоните болтуна!..

Встал Соловьев, потеснил разбушевавшегося оратора, заявил:

— Делегация Кронштадта предлагает: за выступление, оскорбляющее съезд, лишить гражданина Лебедева слова и вывести из состава президиума.

Проголосовали. Лебедеву пришлось покинуть президиум.

— Вот так-то, поостынь малость, — вслед ему произнес Дыбенко.

И снова разразился гром, не утих он и на девятом заседании. Десятое заседание началось с выступления делегата линейного корабля «Республика» Григория Светличного, попросившего слова для внеочередного заявления.

— Наш командующий адмирал Максимов снят, — громко заявил он. — Вместо него назначен Вердеревский. Керенский ему уже и звание контр-адмирала присвоил. Экипаж «Республики» возмущен действиями Временного правительства! Матросы требуют, чтобы Вердеревский спустил свой флаг и поднял флаг вице-адмирала Максимова! В противном случае «Республика» откроет огонь по «Кречету».

Светличного сменил представитель «Петропавловска» и тоже заявил, что их линкор не примет Вердеревского:

— Мы подняли флаг адмирала Максимова! Он наш командующий! Другого не желаем!

Дыбенко уже знал о случившемся. Недавно Максимов заходил на «Виолу», сообщил, что его срочно вызывает Родзянко. Тогда председатель ЦКБФ предупредил: «Мы имеем сведения, что вас собираются отстранить от должности». «Вряд ли осмелятся пойти против матросов», — сказал Максимов. «И все же мы не советуем вам ехать в столицу». Не послушался адмирал, на «Гремящем» отправился в Петроград. После его возвращения Дыбенко виделся с Максимовым.

— Произошло то, о чем вы меня предупреждали, Павел Ефимович, — смущенно произнес адмирал. — Временное правительство обострило обстановку на флоте. Недальновидные политики…

Весть об отстранении командующего всполошила и Главную базу, и делегатов съезда. Страсти накалились. Пришлось прервать работу съезда. Группе делегатов поручили отправиться на корабли, успокоить команды.

Находящийся в зале Лебедев размахивал руками, что-то кричал, но никто не обращал на него внимания. Проходя мимо, Дыбенко сказал ему:

— Не с угрозами надо было лезть на трибуну, а честно сообщить о смещении выборного командующего. Теперь идите на «Республику», сами объясняйтесь с матросами. Слышали их гневные заявления, возьмут да и бабахнут по «Кречету», от штаба мокрое место останется.

Уже на улице Дыбенко с тревогой размышлял: «Чего доброго, эсеры и анархисты могут спровоцировать восстание. „Подлейшие это люди!“» — припомнил слова Охоты.

Председатель Центробалта спешил к Мариинскому дворцу в комитет РСДРП(б). О назначении нового комфлота там уже знали, об этом Дыбенко поставил комитет в известность сразу по возвращении Максимова из столицы. Было решено ввиду неподходящего момента для вооруженного выступления против Временного правительства ограничиться формальным протестом, а Вердеревского принять. Сейчас Дыбенко хотел посоветоваться с товарищами, следует ли приглашать на съезд командующих — нового и. старого.

— Конечно, приглашайте, пусть оба выступят перед моряками, — сказал Антипов.

Из партийного комитета Павел направился на «Кречет», где застал растерянного Вердеревского в окружении перепуганных штабистов. Все смотрели в иллюминаторы. Прильнул и Дыбенко: рейд как на ладони, башни «Республики», «Петропавловска» нацелены на «Кречет».

— Гражданин адмирал, мне нужно поговорить с вами наедине, — сказал Дыбенко и, подождав, когда все вышли, продолжил: — О происшедшей смене командования съезд представителей Балтийского флота узнал не от вас. Вы предпочли молчать. Закулисная игра, вы это понимаете, может кончиться трагично…

— Съезд и Центробалт, надеюсь, проявят благоразумие, — перебил Вердеревский, явно изменившийся в лице.

— А если матросы будут непреклонны? По какой причине сместили выборного командующего? Ведь это посягательство на революционные завоевания!

— Адмирал Максимов не смещен, — пытался оправдаться Вердеревский. — Он получил повышение, назначен начальником морского штаба при ставке верховного главнокомандующего Брусилова в Могилеве. Теперь ему подчинены все флоты России.

— Гражданин Вердеревский, зачем разыгрывать комедию? — Дыбенко пристально смотрел на вновь испеченного адмирала. — Вы прекрасно знаете, что «переворот» готовился давно, уж очень не ко двору пришелся Максимов Временному правительству. Собирались заменить его Бахаревым, Колчаком, да побоялись: слишком уж оба реакционны. А Максимова ведь так просто сместить нельзя, перевести в морское министерство опасно — ненадежен, «красный». Вот и нашли выход — вроде «повысили», а главная цель — от матросов подальше убрать, — Вердеревский нервно ерзал в кресле… — Так вот, — продолжал Дыбенко, — мы приглашаем вас на съезд. Выступите перед делегатами, расскажите…

— Что же я должен рассказать?

— Как думаете складывать свои отношения с Центробалтом, с матросами? Откровенно сообщите причину удаления Максимова… Съезд возобновит работу в шестнадцать ноль-ноль…

Максимова и Вердеревского избрали в президиум.

Выступивший Светличный предупредил: пока решается вопрос о командующем, «Республика» будет держать «Кречет» под прицелом орудий главного калибра. В том же духе высказались представители «Петропавловска», «России», «Славы». Лишь ревельцы активно защищали Вердеревского, но их речи делегаты прерывали громкими возгласами: «Оставить адмирала Максимова!», «Вердеревского — в Ревель! Вердеревского — в Ревель!»

На трибуну поднялся Максимов. Когда смолкли аплодисменты и в зале наступила тишина, адмирал начал взволнованную речь: сердечно признался, что ему тяжело расставаться с матросами, которых всегда любил и любит, но… вынужден подчиниться решению Временного правительства, срочно отбыть в ставку, в Могилев. Делегаты в едином порыве поднялись, зааплодировали.