Иван Жигалов - Командарм Дыбенко [Повести]

«Промедление смерти подобно, — медленно читал Крыленко. — Лозунг „Вся власть Советам“ есть лозунг восстания».

Особенно врезались в память Павла слова Ленина: «Дело в восстании, которое может и должен решить Питер, Москва, Гельсингфорс, Кронштадт, Выборг и Ревель.

Флот, Кронштадт, Выборг, Ревель могут и должны пойти на Питер, разгромить корниловские полки, поднять обе столицы, двинуть массовую агитацию за власть, немедленно передающую землю крестьянам и немедленно предлагавшую мир, свергнуть правительство Керенского, создать эту власть».

Дыбенко от имени моряков Балтийского флота ответил на письмо товарища Ленина.

— Спасти Балтийский флот, революционный Петроград и революцию может только Советское правительство, которое предложит мир всем народам, — громко сказал он. — Флот категорически отказался выполнять какие бы то ни было приказы Временного правительства. Он выполнит приказы комиссаров Советов и Советского правительства. Все силы и средства Балтийского флота в распоряжении съезда. В любой момент флот по вашему зову готов к выступлению…

Заявление Дыбенко вызвало горячие аплодисменты. Оно отражало настроение моряков; революционные балтийцы были внутренне подготовлены к решающим боям.

Принятая съездом резолюция требовала перехода власти к Советам и создания Советского правительства. «На стороне Советов право и сила, время слов прошло» — было записано в этом документе.

13 октября после избрания исполнительного комитета, в который вошел и Павел Дыбенко, съезд завершил работу.

Прежде чем разъехаться, делегаты побывали на многих петроградских предприятиях и в воинских частях. Дыбенко вместе с Антоновым-Овсеенко выступил на митинге в цирке «Модерн». Старое деревянное здание на Петроградской стороне после Февральской революции стало центром массовых собраний и митингов. Здесь горячо спорили и отстаивали свои «линии» и «платформы» представители всех многочисленных партий и течений; нередко дело доходило до рукопашных потасовок. На нынешнем митинге царило единодушие. «Рабочие, работницы и солдаты Петроградского гарнизона, — вспоминал позднее Дыбенко, — требовали немедленного свершения Временного правительства. Не давали говорить меньшевикам. Доживает свои последние дни заживо погребенное правительство…»

Перед отъездом в Гельсингфорс встретился с Антоновым-Овсеенко, который теперь оставался работать секретарем Петроградского военно-революционного комитета. Председатель — Николай Ильич Подвойский. Дыбенко с большой радостью узнал, что В. И. Ленин дал согласие баллотироваться в Учредительное собрание от балтийских моряков. Потом перешли к делам балтийцев. Антонов-Овсеенко рекомендовал Центробалту все внимание сосредоточить на военно-технической подготовке к вооруженному восстанию, следить за действиями штаба; подчеркнул, что флотские корниловцы вынашивают зловещие планы разоружения Кронштадта и сдачи революционного Петрограда немцам. С высоким пафосом говорил он о приближении решающих дней, о том, что о начале штурма Центробалт получит телеграмму за подписью Я. М. Свердлова или его, Антонова-Овсеенко. Сообщил условный пароль. И, уже прощаясь, как бы между прочим сказал, что сегодня в Гельсингфорс выезжают Шейнман и Коллонтай, просил принять их с флотским гостеприимством.

Вагон переполнен матросами. Оживленным беседам и спорам нет конца. Далеко за полночь, а все еще продолжают спорить.

— Ну хорошо, власть перейдет к Советам, а дальше что? Кто-нибудь же будет во главе. Не весь же съезд будет управлять.

Другой старается объяснить:

— Ну и чудак же ты, кричишь: «Вся власть Советам!», а сам ни черта не понимаешь, как это Совет будет управлять. В судовых комитетах есть же председатели, так и в Совете, он и будет старше всех.

Долго еще продолжались споры о кандидатуре председателя и кандидатов в советские министры. Без министров не мыслили себе Советской власти. Под утро, утомленные спором, засыпают; в вагоне тишина.

Около 8 часов утра на станции Рихимяки Дыбенко встретил Шейнмана и Коллонтай. Подошел, поздоровался.

— Теперь, Александра Михайловна, у нас совсем другое настроение, чем было в мае, во время вашего приезда, — сказал Павел. — Хорошо, если бы вы на общем собрании обрисовали хотя бы в общих чертах структуру Советской власти. Наметили бы кандидатов в правительство.

— Ваш флот уж очень самоуверен. Заранее им и кандидатов в правительство подавай. — Коллонтай улыбается. — Ну кого же вам?

Свисток паровоза оборвал разговор.

Утро Павел провел в хлопотах: все время приходили люди. Активистам рассказывал о прошедшем съезде Советов Северной области, о письме В. И. Ленина, о скором вооруженном восстании против Временного правительства, переходе всей власти в руки Советов…

Днем в Гельсингфорсском Совете назначено общее собрание всех комитетов с участием представителей от команд и рот. Выступают товарищи из Петрограда. Поспешил на Мариинскую в Совет.

Зал переполнен, с трудом пробирался в президиум. Выступала Коллонтай. Говорила о структуре Советской власти.

«Будто власть уже в наших руках, — думает Павел. — Не призывает к восстанию, понимает, что среди матросов это излишне. У нас все готово».

— У себя вы уже совершили переворот, — продолжает оратор. — Теперь от вас ждет помощи Петроград.

— Давайте сигнал! — крикнул Дыбенко. — Явимся без опозданий!

16 октября 1917 года приступил к работе Центробалт нового, четвертого состава (созыва) из 60 человек. Подавляющее большинство — члены РСДРП(б) и им сочувствующие. Меньшевики, эсеры, анархисты, захватившие руководство ЦКБФ после июльских дней, проводившие политику соглашения с буржуазией, окончательно себя разоблачили, и матросские массы отвернулись от них, не оказали им доверия на выборах. В президиум ЦКБФ вошли: председатель Дыбенко, два его заместителя — Евдокимов и Баранов, секретари — Аверичкин и Рямо.

На следующий день, 17 октября, состоялось пленарное заседание Центробалта. Дыбенко рассказал о письме В. И. Ленина, присланном делегатам съезда Советов Северной области, о решениях этого съезда. Обращаясь к центробалтовцам, сказал:

— Нам с вами предстоит срочно подготовить людей и корабли к вооруженному восстанию. В какой день начнется Великий штурм — не знаю, но думаю, очень скоро, в самое ближайшее время. За работу, друзья!

Постановили: срочно установить на кораблях и береговых частях боевые взводы, которые «по первому требованию поступают в распоряжение Центробалта», установить контроль за всеми видами снабжения, в том числе за арсеналом Свеаборгской крепости…