Геннадий Прашкевич - Крестовые походы

Гвиберт Ножанский родился в 1035 году в г. Бовэ (Франция), получил очень хорошее для своего времени образование, был аббатом монастыря св. Марии в Ножане. Умер в 1124 году. Свою хронику Гвиберт написал между 1108 и 1110 годами. В ней он переделывает простой рассказ о событиях похода Анонима, давая ему литературную обработку и особенно подчёркивая чудесный характер похода. Впрочем, Гвиберт не ограничивается компиляцией Анонима. Обстоятельства, предшествовавшие походу, он изображает на основании своих собственных наблюдений (он, между прочим, был на Клермонском соборе), и в данном случае “Деяния” Гвиберта Ножанского являются чрезвычайно важным и незаменимым источником.

По закрытии Клермонского собора, происходившего в ноябре [1095 г.].., по всем провинциям Франции разнеслась о нём большая слава; и каждый, кому быстрая молва приносила папское предписание, побуждал своих соседей и родственников вступить на “стезю Господню” [так называли тогда ожидаемый поход]. Уже возгорелось усердие придворных графов, и среднее рыцарство уже начало замышлять [поход], когда отвага бедняков воспламенилась столь великим рвением, что никто из них не обращал внимания на скудость доходов, не заботился о надлежащей распродаже домов, виноградников и полей; но каждый выставлял на продажу лучшую часть имущества по значительно уменьшенной цене, как будто он был заключён в темницу жесточайшего плена, вызывавшего необходимость быстрейшего выкупа.

В это время была большая нужда, даже у богатых, вследствие повсеместного недостатка хлеба... Толпы неимущих пытались кормиться корнями дикорастущих растений, чтобы, поедая более доступное, пока хлеб был очень редок, возместить недостаток повсюду разыскиваемой пищи. Самые важные люди подвергались угрозе бедности, на которую все жаловались, и каждый, видя, как терзается голодом бедный народ, обрекал себя на крайнюю бережливость из страха расточить свои богатства. Жадные души скупцов радовались, что времена благоприятны для беспощадного приращения процентов, и, бросая взгляды на старые запасы накопленного хлеба, делали каждый день новые расчёты той суммы, которую они, продав его, прибавят к накопленным горам золота. Хотя, как я сказал выше, это неурожайное время уменьшило у всех средства к существованию, едва Христос внушил этим бесчисленным массам людей намерение пойти в добровольное изгнание, обнаружились богатства многих из них; и то, что казалось дорого, пока не началось движение, продавалось по самой дешёвой цене, когда все двинулись в путь.

Так как многие торопились окончить свои дела, то произошло удивительное явление, которое послужило примером внезапного и неожиданного падения цен: за пять денариев можно было купить восемь овец; упомянутый недостаток хлеба превратился в изобилие; и каждый, стараясь всеми средствами собрать сколько-нибудь денег, продавал всё, что имел, не по стоимости, а по цене, назначенной покупателем, чтобы не позже других выступить на “стезю Господню”. Таким образом, произошло тогда удивительное явление: все дорого покупали и дёшево продавали; а именно, дорого покупали то, что нужно было для пользования в пути, а дёшево продавали то, чем следовало покрыть издержки. Немногим раньше ни темницы, ни пытки не могли бы исторгнуть у них того, что [теперь] сполна отдавалось за безделицу. И не менее смешно то, что многие, не имевшие ещё сегодня никакого желания идти в путь, громко смеявшиеся над продававшими свои вещи и утверждавшие, что им предстоит жалкий путь и ещё более жалкое возвращение, — на следующий день по внезапному побуждению, отдав за несколько грошей всё своё имущество, отправлялись с тем, кого высмеивали.

Кто расскажет о детях, о старцах, двинувшихся на войну?

Кто может перечислить толпы дев?..

Некоторые бедняки, подковав быков, как это делают с лошадьми, и запрягши их в двухколёсные тележки, сносили в них пожитки и маленьких детей; когда этим детям попадался на пути какой-нибудь замок или город, они спрашивали, не Иерусалим ли это, к которому они стремятся.

Пока князья, которым нужны были большие средства и многочисленные свиты, тщательно и заботливо приготовляли свой поход, простой народ, хотя и бедный средствами, но [зато] очень многочисленный, собрался вокруг некоего Петра Пустынника и подчинился ему как вождю... Происходя, если не ошибаюсь, из города Амьена, он, как мы слышали, вёл жизнь отшельника под монашеским одеянием, не знаю, в какой области верхней Галлии; уйдя оттуда, не знаю, с каким намерением, он обходил города и села под предлогом проповеди, и, как мы видели, его окружали такие громадные толпы народа, его одаряли такими подарками, такой хвалой прославляли за святость, что я не помню никого, кому были бы оказаны подобные почести. Он был очень щедр к бедным, раздавая много из того, что ему дарили... Чудесной властью восстанавливал он мир и согласие среди ссорившихся.

Всё, что он ни делал или говорил, казалось как бы чем-то божественным, особенно когда даже шерсть его мула вырывали как реликвию: это мы передаём не правды ради, а для толпы, любящей необыкновенное. Он носил на голом теле шерстяной плащ, на голове капюшон и сверх всего грубую мантию до пят, он питался вином и рыбою, а хлеба ел очень мало или совсем не ел. Этот-то человек, собрав многочисленное войско, увлечённое отчасти общим потоком, а отчасти его проповедями, решился направить свой путь через страну венгров.

Вскоре опустели дома в Галлии, и галлы разделились на три части. Одна часть франков [10] Франки — здесь французы. Автор безразлично называет их и галлами, и франками. вступила в Венгрию, а именно, Пётр Пустынник, герцог Годфрид [11] Годфрид Бульонский. и его брат Балдуин и [другой] Балдуин, граф Геннегау. Эти могущественнейшие рыцари и многие другие... отправились по пути, который уже раньше велел проложить до Константинополя Карл Великий, чудесный король Франции [12] Отголосок ни на чём не основанной, но широко распространённой в средние века, легенды о путешествии Карла Великого на Восток. . Пётр же первым прибыл в Константинополь 1 августа [13] 1096 г. и с ним великое племя аламанов [14] Под аламаиами автор подразумевает немцев. . Здесь нашёл он ломбардов и лангобардов [15] Лангобардами (в отличие от ломбардов) автор называет жителей не северной только, а всей Италии. и многих других собравшихся. Император дал им право свободно покупать... и сказал им: “Не переплывайте через море [16] Мраморное море. , пока не придёт главное христианское войско, так как вы недостаточно многочисленны, чтобы воевать с турками”.