Валерий Полуйко - Ливонская война

2. Кто сделался врагом королю Эрику из-за Ливонии

Когда в Ревеле была великая радость и дворяне и не дворяне в большом количестве отправились к королю и жаловались ему на убытки, причинённые московитом, то король, по своей королевской доброте, щедро наградил их поместьями и деньгами и достаточно удовлетворил их за все потери. К тому же король не мало заботился о том, чтобы доставить мир городу Ревелю и многим другим местностям. Поэтому он с большими издержками послал послов к московиту, чтобы переговорить с ним о мире. Желание короля было таково, чтобы московит сохранил впредь долговременный мир, заключённый его отцом Густавом, и соблюдал его также по отношению ревельцев и других, ставших под королевскую защиту. Но московит не согласился на это, а ужасно рассердился на короля Эрика, за то что он хотел ввести новые условия, не упомянутые его отцом, и что он осмелился присвоить себе несколько мест в Ливонии, которыми овладел он, московит, и вообще за то, что он вмешался в это дело. Наконец, однако, с большим трудом добились перемирия на два года.

Но как впоследствии достаточно показал опыт, это упомянутое перемирие как королевству шведскому, так и Ливонии было более вредно, чем выгодно, московиту же принесло большую пользу. Потому что в это перемирие московит по большей части совершенно спокойно отстроил и укрепил от нападения города и замки, завоёванные в Ливонии. А так как ему приходилось теперь иметь дело с могущественным королём (польским), гораздо более страшным, чем ливонский магистр, то ему было как нельзя более с руки заключить перемирие, чтобы тем лучше, по своему вкусу отстроить и укрепить замки в Ливонии.

Несмотря на то, что два года было перемирие, король Эрик но истечении двух лет всё-таки должен был опасаться сильной войны с московитом, в которой наследственные королевские земли в Финляндии подвергались немалой опасности из-за Ливонии. А так как у короля шведского в то время был в Ливонии только единственный город Ревель, то во время перемирия он добивался многих земель, городов и замков в Ливонии и посягал на земли и замки короля польского и бывшего магистра, из-за чего возникла открытая война между Швецией и Польшей и магистром к ещё большему вреду и погибели бедной угнетённой Ливонии. А пока упомянутые государи воевали между собой, московит держался в стороне и позволял обоим королям тягаться между собой из-за ливонских замков; ему было всё равно, достанутся ли они шведу, или поляку; он думал извлечь свои выгоды в более подходящее время, когда они достаточно долго будут драться между собою и устанут, и затем, кого застанет в мешке, того и вытрясет оттуда, что и случилось впоследствии. Причиной этой игры было двухгодичное перемирие…

9. Русские отнимают у поляков Полоцк, 1563 г.

В феврале 1563 г. московит отнял у поляков отличный торговый город Полоцк; к этому городу московит собрал чрезвычайно много народу и боевых снарядов и до тех пор обстреливал город, пока, наконец, овладел им. Этот убыток московит нанёс королю польскому в то время, когда последний совещался с польскими и литовскими чинами на государственном сейме в Петркове. Эту потерю наследственных земель и городов король польский должен был претерпеть из-за принятой Ливонии, потому что, приняв Ливонию, он должен был также делить и переносить её наказания и муки.

Подробная летописная повесть об осаде и взятии Полоцка носит официальный характер: помимо подробнейшего изложения событий день за днём, она включает в себя полный текст официальных документов — «Послание архиепископа Новгородского Пимена царю Ивану Васильевичу», «памяти» царя Ивана Грозного своим сыновьям, царевичам Ивану и Фёдору, и митрополиту Макарию, отправленные из Полоцка в Москву после капитуляции полоцкого гарнизона, «пропускную грамоту» польским наёмникам, участвовавшим в обороне Полоцка, на право выезда за пределы Российского государства. Основ ной же текст повести составлен, очевидно, по горячим следам — в нём отмечены почти все эпизоды боевых действий.

Рассказ этот сохранился в двух летописях, служащих продолжением знаменитой Никоновской летописи, составленной в XVI веке и продолженной по прямому указанию Ивана Грозного. Это так называемые Лебедевская и Александро-Невская летописи. Первоначально они представляли собой единую рукопись, но затем были разделены. Большая часть повести читается в Лебедевской летописи; окончание же (начиная с «памяти» Ивана Грозного митрополиту Макарию) открывает Александро-Невский список.

Летописный рассказ несколько монотонен. Эта черта присуща официальному летописанию того времени. Какие-либо пропуски, например, в наименовании московского государя («царя и великого князя») или перестановки при перечислении действующих лиц — родственников царя или московских воевод — были недопустимы для летописца, а в иных случаях, наверное, могли грозить писцу серьёзной карой. Но за этой монотонностью — если внимательнее вглядеться в летописный текст, — живое дыхание времени. Нам кажется поэтому, что летописный рассказ послужит для читателя хорошим дополнением к яркому и красочному рассказу о тех же событиях в романе Валерия Полуйко.

Лета 7071‑го. Сентября в 5‑й день [274] В XVI веке на Руси год начинали с 1 сентября. Эта запись — первая под 7071 (1563) годом. царь и великий князь Иван Васильевич всея Русии для своего дела литовского стоял в Можайске, а пошёл из Можайска к Москве, а шёл на Боровск и праздновал Рождество Пречистой [275] Рождество Богородицы празднуется 8 сентября. в Боровске, в Пафнутиевом монастыре.

Того же месяца в 8‑й день приехал к царю и к великому князю из Черкас Пятигорских в Боровск, в Пафнутиев монастырь, Никита Казаринов сын Голохвастов. А посылаз царь и великий князь в Черкасы Ивана Борисова сына Федцова да Никиту Казаринова сына Голохвастова посольством к тестю своему, к Темрюку-князю Айдаровичу, сказать о пожаловании своём — что дочь его, княжну Марию, взял за себя; и с ними послал к нему, и ко княгине его, и к детям их, и к племени их своё великое жалование: платье, и деньги, и кубки, и ковши, и иные сосуды серебряные. И Иван Федцов разболелся в Астрахани, по дороге, и был у Темрюка-князя один Никита. И Темрюк-князь со всею своею братией и с землёю учинился государю в службу; а которые из черкасских князей были непослушны Темрюку-князю, те, прослышав о царском пожаювании к нему — что царь и великий князь Темрюка-князя пожаловал, дочь его взял за себя, — те все Темрюку-князю стали послушны, и дани ему стали давать, и во всей князь-Темрюковой воле быть учинились.