Эптон Синклер - Агент президента

"Не разрешайте мне отвлекать вас от работы", — сказал он своему другу. — "У меня есть книга, и я привык развлекать себя сам". Он устроился в одном из больших кожаных кресел библиотеки и начал чтение ученого труда профессора философии Лейпцигского университета. Ланни нравилось, что ученый такого ранга взял на себя труд изучить замечания непрофессионала о переживаниях и признать их вкладом в знания.

В своей книге профессор Дриш начал, как все немцы делают, с самого начала. Он обсудил проблему: "Как возможно знание " и он указал на важность запоминания, и что познающий является частью Реальности, также как познаваемое. Мы вынуждены предположить, что между познающим и познаваемой вещью существует "изначальное отношение, которое мы будем называть силой знания ". Каким-то образом познаваемая вещь влияет на разум, и это влияние принимает форму материи, а некая материя, которая включает в себя то, что мы называем цветением, влияет на какую-то другую материю, которую мы называем нашим телом, нашими органами чувств и нашим мозгом. Учёный профессор Дриш заявил:

"Это великое чудо, вне понимания. Подумайте об этом: Конечным результатом влияния будет определенная перегруппировка электронов и протонов в моем мозгу, а потом я 'увижу' цветение 'снаружи в пространстве'. Это на самом деле является реальной загадкой и останется загадкой навсегда. Было бы гораздо проще для нас предположить, что электроны и протоны мозга будут "видеть" себя , но это, как вы знаете, не так".

Когда Ланни прочитал такие слова, он понял, что человек пытался объяснить ему самыми простейшими словами чрезвычайно сложные идеи. Такие слова быстро читать было не возможно, он останавливался и обдумывал каждое предложение, чтобы убедиться, что понял его смысл. Он поднял свой взгляд со страницы книги и оглядел величественную библиотеку, которую герцог де Белкур унаследовал от своих предков, и нашел странным, что это только "расположение электронов и протонов".

Глаза Ланни быстро пробежали по переплётам сотен книг, и эти переплёты повлияли на электроны и протоны, из которых состоял его мозг, некоторым специальным образом. В ходе своей жизни он открыл очень много томов французских классиков и таким образом приобрел особый вид "силы знания" для языка, истории, философии, драмы и беллетристики французов. Когда он увидел имя Расина на кожаном переплете тома, электроны и протоны его мозга начали танцевать определенным образом. А когда он увидел имя Ларошфуко, они танцевали совершенно иначе. Можно сказать, с вероятностью, что во всей вселенной не существует другой компании электронов и протонов, которая танцевала бы точно так же, как компания электронов и протонов Ланни Бэдда. Все это, безусловно, должен был быть признано "великим чудом!"

Какая-то сила, которая была "настоящей загадкой", рисовала объекты, которую Ланни Бэдд называл своими "глазами". Эта сила ушла подальше от кожаных переплетов и тиснённых золотом томов к полу комнаты и по полу к третьей паре французских окон в северо-западном углу. Перед этими окнами на мягком ковре из темно-зеленого бархата он увидел лежащую небольшую монету, франк, их раньше чеканили из серебра, но теперь делают из простого металла. На одной стороне монеты фигура Марианны, или свободы, или республики, называйте, как хотите, сеющей семена. Ланни не мог видеть её своими физическими глазами, но он знал, что монета лежала вверх этой фигурой. Он знал, потому что там на самом деле не было никакой монеты. Он видел тем, что Гамлет называл "очами моей души", монету, которая появится там в полвторого ночи следующего дня, как сигнал от Монка и Хофмана, сообщающий, что они находятся в шато. С тех пор как этот сигнал был согласован, Ланни видел воображаемые монеты на коврах перед окнами, и каждый раз электроны и протоны его мозга резвились с особой силой.

Здесь была проблема, которую, возможно, надо было признать достойной исследования профессора философии Лейпцигского университета. Если манера колебаний была точно такой же, как если бы монеты там были "настоящими", мы должны были сказать, что Ланни Бэдд страдал галлюцинацией. Если такие колебания продолжались таким же образом неопределенное время, мы должны были бы сказать, что Ланни был слегка сошёл с ума. Но колебания были таковы, что Ланни понимал, что они были разные, что он только "воображал" монету. Он знал, что её не было "на самом деле", но ожидал её увидеть там в ближайшее время и ощущал, что он будет чувствовать, когда увидит там её "на самом деле". Тем не менее, эмоции, которые он будет чувствовать, были настолько сильными, что он не мог их вынести даже в воображении, и отвел глаза от ковра и свои мысли от монеты, которой там не было, и заставил себя вернуться и прочитать ещё больше предложений из книги ученого профессора.

А что этот авторитет должен сказать о той особого рода проблеме, которая будоражила мысли Ланни столько лет? Под заголовком "Телепатия" он прочитал:

"Все наши обычные знания о содержании другого разума получаются косвенным путём. Мы видим и слышим, как другое существо движется и говорит, а затем делаем вывод о содержании его разума. При паранормальных явлениях косвенный путь превращается в прямой. Исключаются органы чувств и мозг. Знание передается от субъекта к субъекту непосредственно. Следовательно, между ними должна существовать Сила знания".

Странная вещь, c какой бы стороны её не рассматривать. Ланни задался вопросом, что кажется более странным. Что мы обладатели разума были вынуждены познавать другие разумы окружным и сложным путём "умозаключений", или то, что мы должны пройти путём эволюции к другому "прямому" методу. В течение сотен тысяч, возможно, миллионов лет, люди пользовались косвенным методом, и их разум настолько привык к этому, что они не хотели, а возможно, были не в состоянии воспользоваться прямым методом. Тем не менее, какая была бы экономия времени! Какое удобство или, возможно, какая неприятность! Как и любая другая способность, этот метод будет зависеть от того, кто им пользуется, мы или другая сторона. Какой другой мир настал бы, если когда-нибудь этот метод использовался бы всеми! Мир настолько отличный, что мы не можем его себе представить, и не знали бы, как жить в нем. Некоторые предпочли бы совершить самоубийство или убежать из него!

Например, здесь находился Ланни Бэдд, сидя в мягком кожаном кресле, комфортно читая книгу, или пытаясь её читать. Его жена, которую он любил, самое дорогое для него существо в мире, может находиться от него только в трёх или шести метрах, лежа в муках на скамейке в каменной клетке. В течение нескольких месяцев он воображал ее или пытался избегать представлений о ней. И он был здесь так близко, но не в состоянии ничего выяснить о ней. Тяжелые каменные стены лежали между ними, и поэт лгал, когда сказал, что не из решёток или стен темница состоит [43] Ричард Лавлис (1617–1657) — К Алтее из тюрьмы. . Именно они были тюрьмой для Труди Шульц, и именно они вынудили Ланни провести подробные расследования и приняться за интриги, чтобы оказаться так близко. Именно они привели сюда человека в униформе эсэсовского гауптмана, а также другого человека со сложным набором стальных инструментов, чтобы выяснить, была ли она там, и что происходит в ее голове.