Станислав Сенькин - Заговор Дракона. Тайные хроники [litres]

Сербы, как бы там ни учил Розенберг [8], являлись народом индо-иранского происхождения. И, как и все индо-иранские народы, сербы делились на три-четыре касты, границы которых не очерчивала Конституция, но которые сердцем чувствовал каждый серб. В упрощенном виде эти касты были такими: священство, воины и крестьяне. Священство молит Бога о воинах и крестьянах, воины защищают священников и крестьян, а крестьяне кормят священство и воинов. Так уж повелось испокон веков. В социалистической Югославии в принципе мало что изменилось. Хотя была провозглашена победа рабочих и крестьян, они так же кормили политиков и армию, как и раньше, а место священства заняли ученые и партия. Старая кастовая система была сломлена революцией, но сама схема осталась нетронутой.

Горан был кем-то наподобие средневекового сына еретиков. Может быть, даже парией, изгоем, неприкасаемым. С такой родословной дорога в высшие касты ему была закрыта, и Горан об этом прекрасно знал. Сейчас ему было уже тринадцать, и вопрос будущей жизни стал его потихоньку волновать. Да он был просто жалок, этот Горан! И никакой он вовсе не крутой парень. Когда я с помощью долгих умозаключений пришел к такому утешительному для себя выводу, мне стало даже жаль моего приятеля. Горан – будущий производитель сербской лозы или чумазый автомеханик. Что он мог там выдумать такого, из-за чего нам стоило расстаться? Может быть, он просто решил разорвать наши отношения, осознав, что наши пути все равно рано или поздно разойдутся? Гордость толкнула его сделать этот шаг первым, пока я сам постепенно, месяц за месяцем, не вычеркну его из собственной жизни, куда впишу новых друзей из моего круга, из моей касты.

Тем временем Горан шел по направлению к своему дому, не оборачиваясь и отчаянно ругаясь. Я сплюнул и раздраженно позвал приятеля:

– Горан! Горан!

Он остановился и напряженно обернулся, взгляд его абсолютно ничего не выражал: ни радости, ни удивления, ни огорчения.

– Что?!

Я подошел к нему и ободряюще хлопнул его по плечу. Теперь я чувствовал себя выше его и уже снисходил до его уровня.

– Ну хорошо, дружище, я с тобой! Зачем нам ссориться из-за пустяков?

– Это не пустяки!

– Ладно-ладно… Только не думаю, что мне уж прям так необходимо давать клятву на святом Евангелии, – ты же знаешь, я, как и мой отец, не верю в Бога. – Я улыбнулся. – Так же, впрочем, как и в колдовство твоей бабки. – Горан нахмурился. – Но я твой друг, и только ради дружбы я согласен на твое предложение. – Я неуверенно посмотрел в лицо Горана, который почему-то прятал от меня глаза. – Надеюсь, ты не предложишь мне что-нибудь… ну… плохое или мерзкое?

– Нет, конечно. – Горан, наконец, натянуто улыбнулся. – Правда, это все выглядит необычно, и ты… ты можешь легко принять меня за безумца. Но это не так, Милан, далеко не так! Только ты должен выслушать меня внимательно, не перебивая и не поддаваясь первому впечатлению, чтобы твое неверие все не испортило. Ты готов, друг?

Я напрягся:

– Этот секрет как-то связан с могилой Марко Савановича?

– Да-да. Связан. – Горан потер левый глаз. – Даже очень сильно связан, так что никто не в силах его развязать, кроме нас с тобой. Не просто же так я раскрыл перед тобой почти все карты и рассказал эту ужасную историю.

– Ладно. – Мы вновь пошли к Субботице, родное село уже показалось за поворотом. Мою душу сковало какое-то неприятное чувство, как большой паук заползло оно во внутренность сердца и притаилось там, пристально наблюдая за моим выбором. – Надеюсь, нам не придется откапывать его тело, труп, как ты говоришь, вампира?

Горан злобно посмотрел на меня:

– А ты что, испугался бы этого? Ты же сам говорил мне, не так ли, что не трус?! – Он схватил меня за руку. – Да нет, не бойся ты, дружище, зубы я вырву сам. Самое тяжелое я возьму на себя. Тебе придется только ассистировать, копать там и прочее.

Окружающая меня действительность поплыла перед глазами. Сердце забилось словно умирающий в агонии.

– Что мне еще придется копать, Горане?! Какие-такие еще зубы ты собрался вырвать и у кого?! – Теперь в моих глазах горел самый настоящий испуг, а в душе проснулся леденящий ужас. Я сгорал и леденел одновременно. Да Горан спятил! Мало того, это уже было не простое безумие, это был явный пример буйного помешательства! Вырвать зубы у покойника! Я отдышался и попытался привести друга в чувство, вернуть все на рельсы обыденности. Я повторил свои вопросы уже в спокойном тоне: – Объясни мне, Горан, приятель, какие-такие зубы ты собрался вырывать и у кого? Чью могилу мы с тобой будем откапывать и, самое главное, зачем?

Я знал уже, что он хочет ответить, но предполагал, что Горан, заметивший мою бурную реакцию, вернется в лоно здравого смысла, очнется от этого странного и ужасного помешательства.

Горан на секунду отвернуся, в нем шла какая-то титаническая борьба.

– Эх, Милан! Я говорю про зубы… клыки Марко Савановича! Не обращай внимания на необычность этого талисмана. Ты слушаешь меня, Милан? Они принесут нам с тобой огромную власть. – Горан поднял руки вверх, как языческий жрец. – Бабка мне сказала, что, если мы с тобой повесим на шею по клыку вампира в определенную ночь, которая скоро наступит, и прочтем древнее вампирское заклинание, нас с тобой станут все бояться, не только учителя, но судьи и полиция. Дьявол даст нам такую мощь, с которой мы сможем открывать любые двери, добиваться высоких чинов, соблазнять самых красивых девушек, приобретать богатство, влияние и честь. Мы будем аристократами духа, кумирами невежественного крестьянского сброда. Не думай, что я безумец, моя бабка знает, что делает! – Он снова схватил меня за руку. – Хочешь я докажу тебе, хочешь расскажу, что она умеет и знает?! Давай расскажу, Милан?! Ты сразу же все поймешь! А хочешь, станешь певцом, Милан, знаменитым артистом?! Хочешь?!

– Горан, ты вообще в своем уме? – Я стал пятиться назад и краснеть как рак. – Я не хочу это слушать! – Мои ладони инстинктивно прижались к ушам, но Горан стал говорить еще громче:

– Ты должен, Милан! – Горан вдруг стал очень злобным. Паук в моем сердце зашевелился и готов был в любую минуту укусить меня, отравить насмерть своим ядом. – Ты мне обещал! Надо было заставить тебя поклясться на Евангелии!

Я колебался недолго и, ни слова не отвечая, побежал от него прочь к бабушкиному дому. Я бежал не останавливаясь до самого порога и выслушивал проклятия Горана, который в злобе и отчаянии грозил мне всеми муками ада.

С того времени в моей жизни все и началось. Зубы Марко Савановича все-таки прокусили мою шею, наполнив жизнь едким кошмаром. События этого вечера положили начало пути, который еще не завершен. Да поможет мне святая Петка пройти его достойно.