Станислав Сенькин - Заговор Дракона. Тайные хроники [litres]

Впервые за много лет я был по-настоящему удивлен. Шла ведь не клоунада, а официальная аналитическая программа с очень серьезным телеведущим, который вещал еще с титовских времен и остался на плаву благодаря ценным профессиональным качествам. Эту программу оппозиционные политики называли рупором Милошевича.

Нельзя было и представить себе, что здесь способны на подобную шалость в эфире, про вампиров и ДНК вселенной. Тем более из уст этого Настича.

Настич был приземистым и даже несколько горбатым журналистом со злым взглядом, прошедшим жесткую конкуренцию, естественный отбор еще на социалистическом телевидении. Все в Сербии знали, что он был и оставался лучшим. Его уникальный талант был не в объективном изложении событий, а в аутентичном донесении позиции правящего режима. Его программы были подобны официальному документу, такие же скупые и точные. Он был настоящей иконой правительства, сербы знали, что каждое его выступление равносильно заявлению президента. Даже не равносильно, а выше его заявления, поскольку президент мог еще позволить себе какие-либо отклонения и колебания, а этот телеведущий – никогда.

Поэтому меня его откровения про вампиров шокировали. Он утверждал все это с таким же выражением лица, с каким бы говорил о наличии в Сербии комплекса противозащитной обороны С-300, которого, как все знали, у нас не было. Россия, переживавшая один из трагических периодов в своей истории, не смогла помочь нам с противовоздушной обороной, чем охладила традиционную сербскую русофилию. И вот вместо армии храбрых солдат и современного вооружения наше правительство противопоставляет американцам армию низших вампиров и их мистические способности.

Я всегда подозревал, что наши власть имущие, несмотря на свой атеизм, обладают материалами о деятельности вампиров. Возьмем хотя бы тот же случай с Марко Савановичем. Наверняка остались ученые, которым попали в руки уникальные документы югославской секретной службы. Но неужели они имеют и средство для контроля над нечистью? Интересно-интересно. Те, которым предназначалось это послание, были не рядовые американцы, которые вряд ли его услышат, а если и услышат, то примут за бред. Это явно был выстрел по определенной цели. Лондон? Терион?

Тем временем Настич продолжил свои откровения:

– Вы знать не знаете, чем является Косово не только для сербов, но и для всего мира! Судьба планеты зависит от Косово. Думаете, что, получив эту землю, на которой Милош – основатель истинного ордена побежденного дракона – сложил свою голову, вы, разрушив православные святыни, обеспечите себе мировую власть? Уверяю вас, вы расшибете себе голову о священное Косово. – Журналист поднял обе руки и стал напряженно читать текст какой-то молитвы, больше похожей на заклинание на церковнославянском языке. У меня появилось знакомое чувство нереальности происходящего.

Вместе с тем у меня стала проявляться и ревность – оказывается, в Сербии есть другие специалисты, которых можно назвать вампирологами, и они оказались востребованными нашим правительством, а меня, который так много знал, всегда считали в университете вялотекущим шизофреником. И кто же эти загадочные вампирологи, проконсультировавшие Настича, знающие про заговор Дракона и, возможно, про мистера Териона?

Программа закончилась, я прошел на кухню и забил трубку хорошего турецкого табака. Вообще-то я не курил, но иногда, для стимулирования мозговой деятельности, позволял себе трубочку один-два раза в неделю. Я стремился проанализировать новую информацию и выстроить всю картину происходящего. Но после порции ароматного табаку я вдруг задремал, сон напал на меня неожиданно, как лев на свою добычу. Этот сон был тяжелым и наполнен тяжелыми видениями.

Мне приснилось то самое субботицкое кладбище, последний вечер, когда Горан рассказал мне историю про Марко Савановича, после чего моя жизнь так стремительно изменилась. Сон начался, как обычно, с обрывков дневных воспоминаний, потом стал густеть и насыщаться страданием…

…Мы с Гораном идем по насыпной дороге по направлению к кладбищу, светит полная луна. Сегодня мы должны прочитать древнее заклинание и вырвать клыки Марко Савановича для обретения тайной власти над миром. Мы несем с собой две лопаты. Я смотрю на свои руки: какие же они старые и когтистые, как будто я сам был какой-то нечистью. Дорога мерцает красноватым охристым светом, она опускается в небольшую лощину близ холма, где стоит церквушка, посвященная святой Петке. На склоне этого холма, как серые иглы какого-то мифического животного, виднеются старинные каменные кресты. Горан презрительно сплевывает. Он смотрит на меня, его лицо становится сморщенным, как у его бабки-колдуньи:

– Не все так легко, Милан. Нам потребуется переступить… – Горан говорит на албанском языке, и я, как ни странно, его понимаю.

Я начинаю тереть восковую кожу на руках, похожую на мясо вяленой рыбы.

– Переступить через что?

Горан ничего не отвечает, лишь покрепче сжимает в своих когтистых руках лопату. На голову Горана накинут черный капюшон. Это делает его похожим на злого карлика-убийцу из какой-то немецкой сказки. Он произносит совсем не детским голосом, более похожим на рык:

– Идем.

– Переступить через что, Горан? – Кожа моих рук начинает чесаться и облупляться. Она покрывается большими волдырями, как после ожогов. Зуд становится нестерпимым. Мне очень больно, кости ломит от замогильного холода.

Упырь, а Горан был упырем, да-да, без сомнения, упырем, мне на это ничего не отвечает, лишь снова зовет:

– Идем!

Я втыкаю лопату в землю и еще раз, но теперь, твердо и решительно, спрашиваю:

– Через что переступить, через что…

Горан скрежещет зубами:

– Да, через это! – Упырь раздраженно указывает на кресты.

Над крестами висит большая луна, и на ее фоне над храмом парит священная птица кос. Птица зависает над храмом, как сказочный орел, размах ее крыл велик. Она парит над своим гнездом, она хочет защитить свое достояние…

…Я проснулся на кухне от того, что мои руки затекли до мурашек и дрожали, как от электрического разряда. Обнаружил себя, склонившимся головой и локтями на стол. Телевизор так и продолжал работать. Шли утренние новости. Я потянулся и размял затекшие суставы. Поставив на огонь воду для кофе, услышал обрывки слов телесюжета. Они меня поразили. Я быстро подбежал к телевизору. Сюжет был о скоропостижной смерти тележурналиста Милорада Настича. Молодой журналист, тщетно пытаясь скрыть радость, говорил скороговоркой:

– …он был обнаружен на улице Кнеза Милоша в восемь тридцать, Настича нашел дворник, заступивший на утреннюю смену.