Сяошэн Лян - Исповедь бывшего хунвэйбина

Первая база «Артналетчиков» находилась в положении боевой готовности №1. Четыре броневика и три танка выстроились перед главными воротами в две линии, чтобы ринуться за ворота по первому сигналу. Несколько тысяч человек в ивовых касках на голове, с дубинками в руках были готовы к действиям. Более трехсот боевиков из отряда особого назначения с винтовками в руках и комплектом боеприпасов были рассажены на 5 или 7 грузовиках, лица суровы, напряжены, как у камикадзе, пальцы рук, казалось, лежат на спусковом крючке в ожидании команды на открытие огня.

В самом начале деятельности «Артналетчиков» один из их отрядов особого назначения выполнял свои особые операции, подвергся нападению бойцов «Главного штаба по защите трех революционных сил» и был полностью захвачен в плен. По «агентурным» данным их уже несколько дней содержат в подвальном помещении одного из институтов, часто избивают.

И теперь они намерены были вызволить своих боевых друзей.

Как только мы вылезли из канализации, нас сразу же обнаружили и под охраной препроводили к женщине-вожаку.

Внешне она выглядела приятной, вид бравый, живая, порывистая. Одета в мужскую теплую военную форму без знаков различия и без кокарды на шапке.

— Зачем вы явились сюда по канализации? — спросила она. Мы в один голос ответили:

— Настойчиво просим включить нас в отряд особого назначения!

— Но ведь вы еще даже не «Артналетчики», а уже просите включить в отряд особого назначения, что вы там будете делать? — снова спросила она. Мы разноголосо сказали ей, что мы «Артналетчики».

— А кто утвердил ваш прием в «Артналетчики»?

— Никто не утверждал, мы вам сочувствуем, мы сами зачислили себя в «Артналетчики»! — безапелляционно ответил один из нас.

Она улыбнулась, повернулась к своим подчиненным и громко спросила их:

— Вы слышали? Даже эти учащиеся средней школы сочувствуют нам. Выходит, люди не равнодушны к нашему положению, оно благотворно сказалось на их сознании.

Однако никто из ее подчиненных даже не улыбнулся, в один голос они проскандировали:

— Или мы, или враг! Или мы, или враг! Готовиться к кровопролитной войне! Жизнь или смерть! — так они выразили свою твердую волю.

Она снова повернулась к нам и, преисполненная глубокой веры в свою правоту, с улыбкой сказала:

— Вы тоже поняли? «Артналетчики» нисколько не нуждаются в жалости и сострадании!

Мы беспорядочно, перебивая друг друга, сказали ей, что именно потому, что «Артналетчики» под давлением силы оказались несгибаемыми, мы относимся к ним с уважением! Раз уж мы пришли искать прибежище у «Артналетчиков», то ни за что не уйдем! Мы хотим бороться вместе, побеждать вместе!

Мы показали ей наше письмо, написанное кровью.

Она прочитала и, как нам показалось, сильно разволновалась, передала для прочтения другому человеку.

Тот, прочитав, передал третьему.

Вся шеренга «Артналетчиков» по очереди просмотрела наше написанное кровью письмо.

Вдруг один из стоявших в строю стал выкрикивать лозунги:

«Долой Пань Фушэна! Высвободим наших боевых друзей!».

Дубинки, как лес, поднялись над головами и множество голосов одновременно закричали:

«Освободим наших боевых друзей! Долой Пань Фушэна! Долой Ван Цзядао! Долой «Главный штаб по защите трех революционных сил!».

Наша ватная одежда пропиталась грязной канализационной водой и только когда один наш парень так озяб, что потерял сознание, они заметили это.

Вожак моментально приказала одному из своих:

— Отведи этих маленьких бесенят в бассейн, пусть выкупаются, и найди им ватную одежду, пусть переоденутся!

Тогда нас отвели в бассейн Первого машиностроительного завода

Пока мы купались и мылись в подогретой воде, пока нам искали теплую детскую одежду, пока мы вышли из бассейна, за это время двор опустел, не осталось ни одного человека.

Мы с удивлением спросили, куда же все исчезли?

Парень, который сопровождал нас, ответил:

— Все отправились выручать наших боевых друзей. Сегодня у нас крупное событие, мы серьезно предупредим Пань Фудэна. Мы допытывались, почему не подождали нас.

— Это не детская игра, это смертельно опасно! Руководители приказали не разрешать вам следовать за ними! — пояснил он.

Мы искали там прибежище именно ради того, чтобы идти навстречу смертельным опасностям и подвернулся как раз такой случай, а нам не разрешили участвовать в операции вместе с ними. Мы и досадовали, и возмущались, допытывались, кто из руководителей так решил.

— Невестка Пань приказала! — ответил он совершенно серьезно.

— Невестка Пань? Это не та ли «черная, высокая» невестка Пань?

— Это не та ли невестка Пань, которая перед входной дверью провинциального ревкома собирала пожертвования для семей «Артналетчиков»?

— А женщина-вожак, которая недавно разговаривала с нами, это не она ли?

Он сказал нам, что то была именно она.

Мы встречались с невесткой Пань! И даже разговаривали с ней! Каждый из нас почувствовал, что был удостоен огромной чести! Это немного компенсировало досаду от того, что, мы упустили случай проявить готовность самоотверженно пожертвовать собой.

«Невестка Пань» вошла в наши сердца героиней, более умной и храброй чем невестка Ацин. [59] Невестка Ацин — персонаж классической Пекинской оперы, допущенной для показа на сцене во время «культурной революции».

«Невестка Пань» — было ее прозвище. Она была студенткой литературного факультета Хэйлунцзянского университета. Незамужняя. Почему боевые друзья из «Артналетчиков» называли ее «Невестка Пань», мы так и не узнали.

Однажды в многолюдном районе города встретились радиовещательные машины «Артналетчиков» и «главного штаба по защите трех революционных сил». Как говорится, «когда враги сталкиваются нос к носу, у них слишком краснеют глаза». Но в тот раз между ними развернулась не вооруженная война, а война умов.

В радиовещательной машине «Главного штаба по защите» сидел мужчина, державший в руках толстый набросок радиовещательного текста, который он озвучивал. А в радиовещательной машине «Артналетчиков» находилась «Невестка Пань» с пустыми руками.

На одной стороне мужчина, на другой — женщина, у одного в руках текст, у другой — пустые руки, казалось, что преимущество целиком и полностью на стороне «Главного штаба по защите».

Хотя у «Невестки Пань» не было никаких заготовленных материалов, тем не менее она подавляла своей непринужденностью, умело вела горячую полемику, обладала живым выразительным языком, была красноречива, говорила, как по писанному, с издевкой и едко, умело отвечала на вопросы, логично и четко, с язвительной насмешкой и юмором, с полным знанием дела пользовалась трудами Маркса, Энгельса, Ленина, Сталина, классическими примерами прошлого и настоящего. В дебатах, длившихся более трех часов, «Главный штаб по защите» был признан побежденным. Городские жители стоявшие на тротуарах и наблюдавшие представление, аплодировали «Невестке Пань». Радиовещательная станция «Главного штаба по защите» ретировалась в конец улицы, повернула за угол и ушла.