Виктория Фокс - Тайна старого фонтана

— Нет, но твой ум способен на многое.

— Что ты можешь знать об этом?

— Не так уж много, ведь ты ничего не рассказываешь.

Я огрызаюсь:

— Это здесь ни при чем!

— Конечно, Люси, ты права. Я понятия не имею, что с тобой происходит, но в последнее время ты ведешь себя… та женщина, все эти секреты… Я думал, что мы друзья. Хочу сказать, что можно понять, если все это взяло над тобой верх. Все то, что ты держишь в себе, чем бы оно ни было.

— Я ничего в себе не держу.

— Неужели?

— Да. И это не имеет ничего общего с нашим делом. — Я зла на него. — Ты попросил меня о помощи, Макс, ты попросил меня, потому что тебе нужно было знать. И вот я здесь, чтобы показать тебе золотую жилу, а вместо этого ты цепляешься к моей личной жизни.

— Я веду к тому, что, может, ты несешь всю эту ерунду о призраках и привидениях… ну, потому что не хочешь думать о своих проблемах.

Я ошарашена:

— Да как ты смеешь?

— Я хочу быть тебе другом, вот и все.

Я вздыхаю. По крайней мере теперь мне легко принять решение. Я достаю из сумки дневник.

— Не читала, — я толкаю его через стол, — и не собираюсь.

Он хмурится, ничего не понимая. Но я знаю, что все делаю правильно. Это единственный выход. В самом начале я сказала Максу, что все это не для меня — мне было достаточно собственных проблем. Сейчас я понимаю, что увязла слишком глубоко. Я напугана. Чем бы ни было это создание, оно выгоняло меня, не хотело, чтобы я оставалась в Барбароссе.

Выражение лица Макса меняется.

— Ты уезжаешь?

Я киваю.

— Когда?

— Поезд рано утром.

Он отворачивается, допивает эспрессо, но не спешит поставить чашу на блюдце. Повисает неловкая пауза.

— Мы были так близко… — в конце концов произносит он. — Правда в этом дневнике, ты понимаешь?

Я киваю. Именно правды я и боюсь. Я смотрю на дневник так же, как смотрела ночью. Пальцы тянутся, чтобы открыть его, но гулко бьющееся сердце отговаривает от этого.

— Я не уверена, что хочу знать правду, — говорю я. — Хватит с меня правды.

Макс наблюдает за мной какое-то время, как будто прикидывая, может ли повлиять на мое решение. Видимо, решает, что не может, потому что после этого произносит:

— Это как-то связано с ним?

Я не понимаю:

— С кем?

— Вон с тем парнем, — Макс кивает, указывая на кого-то за моей спиной. — Он наблюдает за нами все время. Знаешь его?

Я иду быстро, но чувствую, что он не отстает. На террасе я сделала вид, что не знаю его. Не хотела, чтобы Макс видел, как я побегу в его объятия.

— Люси!

Он несколько раз звал меня, в последний раз настойчиво, агрессивно, как когда-то выпроваживал из «Кэллоуэй и Купер». Он хватает меня за руку. Я вздрагиваю, поворачиваюсь к нему и делаю вид, что приятно удивлена.

— Ты что, не слышала меня? Я столько иду за тобой.

— Джеймс, привет. Прости… я спешу.

— Куда? — в его глазах серые тучи, скоро начнется шторм; раньше я обожала этот страстный взгляд.

— Мне нужно вернуться на работу, — я лгу, и он об этом знает.

— Кто это был?

— Где?

— Мужчина, с которым ты говорила. Не говори мне, что у тебя новые отношения.

Я в шоке от его тона. Он никогда не показывал себя с этой стороны — злой, беспощадной. Я почти готова, что он назовет меня шлюхой, потаскухой или вспомнит еще какое-то словечко, которым меня ругают в интернете. Сердце замирает. Газеты. Это сегодня. Джеймс знает. Его адвокаты сразу же ему позвонили.

— Нет, конечно, — тихо говорю я. — Мы коллеги.

Джеймс пыхтит:

— В частном поместье ?

— Именно.

И вдруг я понимаю, что мне вообще не нужно врать о Максе, нечего скрывать. Но нападки Джеймса вынуждают меня скрывать все и скрыться самой. Клянусь, он никогда таким не был. Все, что он делал, — говорил, как сильно заботится обо мне, водил меня за руку по пустынным улочкам и занимался со мной любовью. Сейчас это был чужой человек. Вне своего окружения, вне своего начальственного кресла в Лондоне он казался обыкновенным. Пришел в той одежде, что и вчера.

— Ты была с ним прошлой ночью?

Это точно не та беседа, которую мне хочется вести посреди площади.

— Джеймс, это обязательно?..

— Да, обязательно.

Я собираюсь ответить, но тут меня посещает мысль. Почему он так прицепился к Максу, если уже знает, что моя история попала на страницы газет? Однозначно, в этом случае его волновали бы вещи посерьезнее. Возможно ли, что Джеймс не знает? Здесь обеденное время, туристы валят толпами в траттории за пиццей и мороженым, а дома ураган только-только разразился. Я представляю себе его советников на срочном совещании. Как мы скажем ему об этом? Можно ли сочинить хоть какое-то опровержение?

Я твердо говорю:

— Ничего не происходит. Я провела прошлую ночь в одиночестве.

Внезапно буря в его глазах утихает. Старый добрый Джеймс снова со мной.

— Прости, — произносит он. — Ты же понимаешь меня, скажи? Такое тяжелое время. Ты — единственное, что удерживает меня на плаву.

— Я понимаю.

— Я не знаю, что делал бы, если бы потерял тебя.

— Не переживай. — Во рту у меня пересохло.

— Хорошо. — Он улыбается и берет меня за руку. — Ты никогда меня не предашь, правда, Люси? Ты на моей стороне, наш секрет только между нами?

Я киваю.

Чем дальше в лес, тем больше дров. Выбираться уже поздно.

Он настаивает на обеде. У меня нет аппетита, и заказанная им паста лингуине прилипает к нёбу. Он болтает, как будто не было нашей разлуки, — о том, как прекрасен город (и как я должна напомнить ему свозить меня в Венецию, Рим и Верону) и как прекрасно быть здесь со мной. Намного приятнее, чем с Грейс. Я мечтаю, чтобы он перестал говорить о ней, даже не знаю, в чем тут дело — в моей трусости или его кретинизме. Снова думаю о его детях. Где они сейчас? Каждый раз, когда жужжит его телефон, а это происходит часто, земля уходит у меня из-под ног. «Футбольные новости», — говорит он или: «Чертов банк». И я снова обретаю почву под ногами.

Когда мой собственный пищит сообщением от Элисон о том, что публикация отложена на завтра, удается немного расслабиться. Кара отложена на сутки. Я знаю, что стоит открыться сейчас и все рассказать, а также то, что я сделала это по доброй воле. Но что мне оставалось делать — от него не было вестей несколько месяцев. Я знаю, что подобная искренность была бы уместна, если бы наша любовь была такой, как казалась, такой, как он говорил. Но не сейчас. Я знаю, что лучше помалкивать.

— Итак, как долго ты здесь пробудешь? — спрашивает Джеймс, отправляя в рот пасту фузилли .

Я открываю рот, чтобы ответить, но внезапно замолкаю. Не хочу, чтобы он знал. Когда наступит утро и выйдет статья Элисон, я хочу быть как можно дальше, там, где ему меня не найти. Расскажи сейчас или все испортишь. У тебя могло быть будущее с Джеймсом, все, чего ты хотела, — Люси Кэллоуэй и вместе навсегда. Скажи сейчас, или все закончится.