Виктория Фокс - Тайна старого фонтана

Джеймс так и сидел с серым неподвижным лицом. Я думаю, он знал, что рано или поздно прошлое настигнет его. Не знаю, наверное, если бы ему предложили выбор, он предпочел бы публичное унижение откровенному разговору наедине.

Я могла сказать им в тот момент что угодно, мысли так и роились в голове. Наташа была случайным человеком, на ее месте могла оказаться любая, и мне было ее жаль. Но Джеймс… Да, ему я хотела высказать все, что думаю, о том, что он заставил меня пережить, как ужасно он со мной поступил, какой лживой дешевкой был с самого начала, — все это вертелось у меня на кончике языка, я чувствовала вкус каждого слова, а потом передумала. Решила: Хватит злиться. Я устала от ненависти . И если бы я хоть немного верила, что он прислушается или что это может хоть что-то изменить — может быть. Но я не верила. Джеймс никогда не поймет, что сделал. Он снова это проделывал, на этот раз с Наташей. Ему не было до меня дела. Никогда.

Так что я развернулась на каблуках и вышла, захлопнув за собой дверь.

— Браво, Люси! — Хелен пришла в восторг.

— Ничего себе история, — с улыбкой соглашается Мэри.

Я делаю глоток вина. Хорошо помню, с каким достоинством я вышла оттуда и сколько грязи оставила там.

Вся оставшаяся часть ужина посвящена моим сестрам. Они беседуют, а я слушаю, и в моей голове светлеет, напряжение спадает. Тем более неожиданно раздается звонок в дверь. Никто не ждет гостей. Я сижу ближе всего к двери, поэтому поднимаюсь.

— Кто там? — выкрикивает Тильда, опережая меня.

Когда я открываю дверь, у меня перехватывает дыхание. Я знаю этого человека, однажды я видела его во сне, и он пах лимонами. Только сейчас он намного старше. Один глаз у него черный, другой зеленый.

Надо мной чистое серо-голубое небо. Его спокойствие нарушают облака, то будто заливающие небесную твердь чернилами, то расходящиеся вдали блеклыми пятнами под холодным солнечным светом. За ним можно наблюдать каждый день, и каждый день оно будет выглядеть иначе. Его красота вечна. В этом зеркале запечатлелось начало времен, и в нем всегда будет отражаться завтрашний день.

Санаторий Вивьен расположился в долине. Я видела его фотографии в интернете, но все равно не была готова к тому, насколько безмятежным окажется это место. Здания выполнены в альпийском стиле, с деревянными балконами и покатыми крышами, а перед ними — множество шезлонгов. Вокруг раскинулись холмы, похожие на диванные подушки.

Мы подходим к стойке регистрации, но за ней никого нет. Рядом стоит доска для объявлений, увешанная листовками: расписания послеобеденных экскурсий, приглашение на чай с пирогом в саду, меню ужина. Это так не похоже на дикую, неистовую красоту Барбароссы, но Вивьен вряд ли может ее оценить. Думаю, ей нравится местный порядок, уют и тишина, которую не нарушают живущие в стенах призраки. Я звоню в колокольчик. Джио Моретти подходит ко мне. Ему за шестьдесят, но он удивительно красив, а его глаза — это нечто особенное.

— Вы готовы? — спрашиваю я.

Взгляд его обращен на меня: один глаз черный, другой зеленый. Темное небо и изумрудный берег.

— Я ждал столько лет, — говорит он. В его глазах страсть, которую раньше я видела только в своих детских фантазиях о том, какой должна быть настоящая любовь. Вот она. У Джио. — Могу подождать еще немного.

Часы на стене отсчитывают секунды. Тик, тик, тик… Мои руки дрожат, я прячу их в карманы. Не могу поверить, что он стоит рядом со мной. Что я все-таки привезла его к ней.

Я была поражена, когда Джио появился на пороге папиного дома. Он сказал, что найти меня было непросто. Меня? А что насчет его самого? Выяснилось, что он искал меня все то время, что я искала его. Поэтому мне и не удавалось застать его, он переезжал с места на место, как и я.

Он слышал о том, что Барбаросса сгорел дотла. Мое имя упоминалось в нескольких статьях, где об этом шла речь.

— Я должен был разузнать, кто вы, — сказал он мне в тот день. Ему было известно, что я работала в поместье и водила дружбу с Максимо Конти, тетя которого когда-то служила у Джио. — Это не отняло много времени. Вы знали больше, чем положено. И я надеялся, что вы знаете, где находится Вивьен.

Во время перелета из Лондона мы обсуждали то, что связало нас, делясь болезненными откровениями. Но с тех пор как Джио материализовался, лишь одно занимало меня по-настоящему: выражение лица Вивьен, когда она увидит его.

Заплачет ли? Засмеется? Побежит к нему? Мысль о них, снова обнимающих друг друга, кажется правильной. Глядя на Джио, я понимаю, что он тоже предвкушает эту встречу.

— Жизнь моя так долго была пуста… — сказал он мне за чашкой кофе.

Папа принес еще одну и задержался у двери, притворяясь, что не слушает.

Во время наших бесед я колеблюсь между доверием и осторожностью. Почему он не сделал попытку связаться с женой раньше? Он хотел, обещал себе сначала. Но потом… Слишком много недобрых слов было сказано между ними, слишком много выдвинуто обвинений, которые нельзя забыть. Вивьен написала ему вскоре после того, как он уехал (кто мог винить ее? точно не Джио), что их отношения закончены и она больше не хочет видеть его. То, что произошло с Изабеллой, было его виной, Вивьен предупреждала его с самого начала.

— Нужно было пытаться, — признался Джио. — Вивьен открывала мне глаза на то, что я всегда знал, но отказывался признавать. Я всегда знал, что Изабелла ненормальна, но у меня не хватало духу признать, что настолько. Они зашла далеко по пути саморазрушения, одиночества, планирования мести. Но я никогда не думал, что она навредит мне. Заберет Алфи… Я понимаю, почему Вивьен хотела бы убить ее. Я бы сам это сделал. В Изабелле всегда было что-то, чего я не мог понять, сколько бы ни пытался, — и потому просто игнорировал то, что пугало меня. Алфи был нашим миром. Мы так его любили…

На стойке лежит гостевая книга в кожаном переплете. Джио открывает ее, длинными пальцами аккуратно, с почтением переворачивает страницы. Здесь есть столбец, куда посетители вписывают имя того, кого пришли навестить. Имя Вивьен не встречается нигде. Искала ли она компании или предпочитала обходиться без нее?

Пожалуйста, помоги мне. Помоги найти мужа.

Я нашла его, Вивьен, — думаю я. — Нашла. Он здесь. Посмотри.

Я снова звоню в колокольчик.

Настоящим облегчением для меня было узнать, что он разделяет желание Вивьен воссоединиться. Но сложно было догадаться, что он думает о ее нынешнем состоянии. Он принял известие о ее болезни стоически, как будто считал это неизбежным. Когда я рассказала, что она изображала Адалину, он кивнул и сказал:

— Она так долго была одна.